По какому «кругу» надо было бежать, какого «короля» догонять? И кто был этот «папочка»? Была ли игра основана на какой-то истории о казни того, кто «ничего не сделал, что могло б его унизить»[16]
, состряпанной для простолюдинов? Пребывали ли играющие в неведении, или им было все равно, мы можем только догадываться.Еще одна непродолжительная детская игра – «горшочки с медом». Дети приседали на корточки, крепко сцепив руки под ягодицами, а две девочки повыше подходили к ним, напевая:
Потом они вставали по бокам от сидящего на корточках ребенка и «пробовали мед», раскачивая его за плечи, а руки ребенка по-прежнему были крепко сцеплены. Если он расцеплял руки, «разбитый горшочек с медом» выбрасывали; если держался, «горшочек» признавали годным.
Дома играли в «камберлендскую старуху». Для этого несколько играющих обступали девочку повыше, изображавшую камберлендскую старуху. Еще одна из старших девочек становилась перед ними. Это была «госпожа». Затем первая группа выступала вперед, распевая:
– Что умеют они? – спрашивала «госпожа», когда они останавливались перед ней. «Старуха» отделялась и проходила вдоль вереницы девочек, по очереди кладя каждой руку на голову и перечисляя:
– О! Я возьму эту, – говорила «госпожа», указывая на ту, которая умела все, и та переходила к ней. Действие повторялось до тех пор, пока «госпожа» не отбирала половину девочек, после чего обе стороны устраивали перетягивание каната.
«Камберлендская старуха» была оживленной, деловитой игрой; но чаще всего игры бывали затянутыми и унылыми, а печальнее всех – «бедняжка Мэри слезы льет».
«Вьюн-вьюнок» был созвучен «бедняжке Мэри» своей нежной меланхолией; но первый куплет как будто обрывался на четвертой строчке. Ларк-райзская версия гласила:
Затем песенка становилась веселее:
Все хлопали в ладоши и прыгали.