Ласковые игры

Женская комната оказалась довольно большим жилым блоком, с душем, хаммамом и овальным бассейном внутри. В самой комнате находились кровать, шкаф с одеждой, а также трюмо с косметикой в ярких шкатулках.

Первым делом Дина сорвала с себя ненавистные тряпки. Бросив их на пол, села, обхватив колени, и до боли зажмурила глаза. Стала ругать себя за поспешность и гордость, за то, что вдохновленная победой над Майло, сломя голову понеслась за призрачным Вончесом и сама навлекла на себя беду. О! Теперь бы она, конечно, поступила по-другому! Подумала бы хорошенько, приняла взвешенное решение и, возможно, помощь Киллджо…

Зверолюды почти не умеют плакать, поэтому пришлось обойтись без слез. Взяв себя в руки, девушка поднялась и направилась в душ, чтобы поскорее смыть с себя следы унизительных прикосновений. Сперва она застыла под тугими струями воды, а потом, обнаружив на стеклянной полке пузырек пахучего жидкого мыла, принялась остервенело намыливаться.

За спиной раздался негромкий звук. Дина так погрузилась в процесс мытья, что не стала обращать на него внимания. Какая разница? Наверняка, служанки решили проверить пленницу. Гадины! Все гады! Особенно этот Сайскинг… Ладони зверолюдки судорожно втерли ароматную пену, прошлись по животу, по груди, по бедрам. Хотелось смыть с себя кожу, содрать до самых костей, чтобы не доставаться треклятому хозяину гарема и его обнаженным сподвижникам.

Полностью погруженная в гневные мысли, Дина даже не заметила, что к двум ее собственным ладоням, добавилась еще одна. Ласково скользнула по упругому животу, ребрам, чуть коснулась груди, прошлась по шее, подбородку и накрепко зажала рот.

– Тише, это я, орать не вздумай, – раздался над ухом знакомый голос, от которого Дина чуть не подскочила. – Я сейчас отпущу тебя. Повернись медленно, и ни звука. Это в наших с тобой интересах!

Не веря в происходящее, зверолюдка послушно выполнила указания. За спиной, на границе летящей с потолка воды, стоял Киллджо. Он был без маски, броня на руках тоже отсутствовала.

– Как ты попал сюда? – одними губами шепнула Дина.

– Пробрался по вентиляционным трубам, – парень настойчиво потянул зверолюдку за руку. – Надо уходить, времени мало. Одевайся.

– Да. Сейчас, – быстро кивнула та, послушно и восторженно…

Уже через несколько минут Дина ползла по длинному воздуховоду следом за Киллджо. Черные обтягивающие лосины и короткий топ – все, что она успела нацепить на себя в спешке. В тот миг наряд волновал ее меньше всего на сете. Эйфория стремительного побега полностью захватила девушку, заставила поверить в удачу, в чудо, во все что угодно! Неужели свобода? Неужели она больше не одна на этих чертовых Играх? Больше не одна! Не одна…

***

Дроид скачками несся по лесу. Шах болталась в его брюхе, как горошина в детской погремушке. Ее било о стальные стенки, укачивало до тошноты. Спертый воздух не позволял дышать нормально – плотно сомкнутые бульдожьи челюсти закрывались практически герметично.

Неожиданно монотонные скачки сменились резким падением – на полной скорости дроид наткнулся на что-то и покатился по земле. Шахерезаду внутри замотало, забило о стены так сильно, что она чуть не потеряла сознание.

Наконец робот затих. Его бок проткнуло что-то острое – большое подобие консервного ножа. Орудие со скрежетом вскрыло металл, впустив в темное чрево бульдога воздух и свет. Шах мешком вывалилась наружу, жмурясь, взглянула на случайного спасителя и не поверила своим глазам. Ужас неизвестности сменился гнетущей тяжестью былой боли. Меньше всего она хотела встречать этого человека: вечно осуждающий взгляд, капризно поджатые губы, стильная стрижка педанта-идеалиста, отпущенные по последней моде щегольские усы и бородка… Рядом с поверженным робобульдогом стоял Жак – ее муж. В руках он сжимал копье с наконечником в виде «открывашки».

– Шахерезада? – удивленно поинтересовался первым. В тоне мужчины проскользнуло откровенное разочарование.

Почему-то в тот момент Шах стало по-настоящему больно, неприятно и страшно. Все произошедшее раньше казалось теперь отрешенным сном, кошмаром, но все же сном. Где была не она, угрожали насилием не ей, смертью тоже… Теперь же к девушке вернулась реальность. Та страшная реальность, которую она упорно старалась не замечать все долгие годы брака… краха… В тот момент она отчетливо осознала, что предательство страшнее насильников и маньяков, ведь те уничтожают тело – максимум, а Жак пронзил ножом в самое сердце, душу в клочья порвал.

Она не знала, что сказать. Медленно поднялась на ноги, грязная, исцарапанная, замученная.

– Шахерезада, ты жива? – Жак первым отошел от взаимного шока и натянул на лицо радостную маску. Вышло это у него, надо сказать, весьма плохо. Он потянулся к жене, желая обнять ее, но та неожиданно шарахнулась в сторону, защищаясь, скрестила на груди руки и яростно замотала головой:

– Не подходи ко мне!

– Что с тобой? Ты, наверное, не в себе? Это же я, твой любимый муж!