Ласковый убийца

— Сергей Иванович! — Зиновьев пожал ему руку. — Я вижу, что вы — мужественный и порядочный человек. Вы не поражены этим гнусным червем национализма. Я сам понимаю, что говорю ужасные вещи, но… Войдите в мое положение — восемь месяцев! Восемь месяцев на волосок от смерти. Не то чтобы между жизнью и смертью, а на волосок от нее!

— Вам нужно хорошо отдохнуть, — с отеческой заботой в голосе произнес Кольцов. — А насчет "хороший" — "плохой"… С нами вчера летел один чеченский бизнесмен — Макаев. Поверьте, это очень достойный человек. Умный, образованный, честный… Достойнейший человек. Во многом именно благодаря его стараниям мне удалось вызволить вас из плена. Поэтому, честное слово, не торопитесь сразу же записывать всех чеченцев в злодеи. Я уверен, что нельзя по жалкой кучке бандитов судить обо всей нации.

— Да! Конечно, вы правы, — согласился Зиновьев, — я веду себя не по-христиански.

Кольцов улыбнулся, словно хотел сказать: "ну вот, видите".

— Да, — снова задумчиво произнес Зиновьев, но по его глазам было видно, что он не изменил своего мнения.

В этот момент в коридоре послышались голоса, шаги, затем дверь широко распахнулась, и на пороге показалась женщина. Она была крупная, красивая, ярко одетая. На мощном бюсте, возвышавшемся подобно утесу, перекатывались довольно безвкусные пластмассовые бусы в виде красных блестящих шаров размером с грецкий орех. Короткие волосы были уложены с помощью "химии" в мелкие кудряшки. Кольцов сразу решил, что она очень похожа на Степана Разина: именно таким он представлял себе знаменитого разбойника, когда слышал в детстве песню "Из-за острова на стрежень". Вполне обоснованные ассоциации: во-первых, тяжелый бас исполнителя вызывал ощущение фундаментальности и дородности, а во-вторых, Кольцов никогда не верил, что мужчина может бросить женщину в воду, а тем более — молодую княжну; что же ей, другого применения не нашлось, что ли? Поэтому Степан Разин рисовался ему не как мужчина, а как большая женщина, или, в крайнем случае — нечто промежуточное между полами, какой-то абстрактный гермафродит.

Женщина вошла и сразу заполнила собой все помещение.

— Ну здравствуй, Юрочка, дорогой мой! — загремела она с порога. — Ты уже обедал? Может быть, покушаешь еще? — не дожидаясь ответа, она села на стул, поставила перед собой сумку, которую держала в руке и принялась доставать оттуда блестящие металлические судки. Открыла крышку одного из них: оттуда повалил пар. Весьма аппетитный запах распространился по всей палате. Женщина принюхалась и закрыла глаза от удовольствия:

— Ну ты посмотри, как вкусно. Давай покушаем. Я тоже пару ложечек съем. Исключительно с тобой за компанию, а то и так уже толстая стала — дальше некуда, — она помолчала, окинула внимательным взглядом присутствующих. — Что-то вы не спешите возражать? Неужели все настолько плохо? — и снова зачастила, не давая вставить ни слова:

— Я только сегодня утром услышала, что ты вернулся. Хозяйка из меня, как ты помнишь, никудышная, но, если бы знать заранее, я бы, может, и приготовила чего-нибудь такого… Но… — она развела руками. — Вот по пути забежала в один ресторанчик — я иногда там бываю — и принесла тебе. Как ты, бедненький, похудел! — она всплеснула руками.

Зиновьев лежал и не говорил ни слова. Он морщился, таращил глаза, смотрел в потолок, — изо всех сил старался сдержать слезы. Женщина ласково погладила его по руке.

— Ну-с! — она повернулась наконец к Кольцову. — Будем знакомы: меня зовут Новожилова Зоя Григорьевна. А вас как?

— Кольцов, — он слегка поклонился, — Сергей Иванович.

— Так это вы спаситель нашего Юрочки? — Новожилова изучающе посмотрела на Кольцова. Ему стало не по себе. Он развел руками и немного смущенно произнес:

— Получается, так.

— Тогда мне нужно с вами серьезно поговорить, — сказала она. И тут же добавила, — но не раньше, чем я его накормлю.

— Да, конечно, — согласился Кольцов. — Знаете что? Вы пообедайте, а я подожду вас на улице. В скверике. Вы не торопитесь.

— Конечно, не буду, — успокоила его Новожилова. — Даже и не подумаю. Там перед воротами стоит серая "Волга". Это моя. За рулем мой помощник. Его зовут Руслан. Он может развлечь вас беседой, пока меня не будет. Хорошо?

— Не беспокойтесь. Я с удовольствием побеседую с ним.

* * *

Новожилова вышла через сорок минут.

— Я не очень долго? — спросила она. — Надо же было обо всем поговорить, — она глубоко вздохнула. — Честно говоря, я боялась, что он уже не вернется. Очень переживала. Ведь Юра — мой первый муж, мы с ним поженились еще в институте. Руслан не успел вам это рассказать?

— Нет, — Кольцов был очень удивлен.

— Да, — подтвердила Новожилова. — Мы были женаты очень недолго — два года. С тех пор прошло почти… — она замолчала. Потом улыбнулась — немного кокетливо, — точно не помню, но довольно много лет. Знаете что, Сергей Иванович? Поедемте-ка в этот милый ресторанчик, про который я говорила. Мне нужно судки вернуть, да и вообще — не мешало бы кое-что обсудить. А заодно — и подкрепиться немного. Как вы на это смотрите?