Лавка древностей. Том 1

Отдавая ее въ наемъ, содержатель табачной лавки приклеилъ билетикъ съ надписью: «квартира для одинокаго». Этого было достаточно, чтобы Сунвеллеръ не иначе называлъ ее, какъ «моя квартира», «мои апартаменты», предоставляя слушателю, если ему угодно, рисовать въ своемъ воображеніи цлую анфиладу великолпныхъ палатъ.

Этому полету фантазіи Дика много способствовалъ книжный шкафъ, стоявшій на видномъ мст въ его комнат. Съ виду это былъ шкафъ и только, а на самомъ дл — потайная кровать. Дикъ и самъ былъ увренъ — по крайней мр днемъ онъ старался отклонять всякую мысль, всякое представленіе о постели, простыняхъ и подушкахъ — и друзей своихъ уврялъ, что это ничто иное, какъ шкафъ, и ни разу не проговорился о его настоящемъ назначеніи. Признаться, у него была маленькая слабость къ этому шкафу, и если бы вы пожелали пріобрсти дружбу Дика, вы должны были бы смло увровать въ его шкафъ.

— Фредъ, передай-ка мн вино, заговорилъ Дикъ простымъ языкомъ, убдившись, что его цвтистая рчь не производитъ ни малйшаго впечатлнія на его друга.

Фредъ съ сердцемъ двинулъ къ нему штофъ и снова по грузился въ раздумье, такъ некстати прерванное Дикомъ.

— Фредъ, я хочу предложить теб маленькій совтъ, приличествующій обстоятельствамъ, говорилъ Дикъ, мшая напитокъ. — Вотъ наступаетъ май мсяцъ…

— Убирайся къ чорту! ты мн до смерти надолъ своей болтовней. Теб все нипочемъ, хоть трава не рости.

— Послушайте, м-ръ Трентъ. Въ какой-то пословиц говорится, что человкъ долженъ быть веселъ и благоразуменъ. Есть люди, которые могутъ быть веселы, но не могутъ быть благоразумны и, наоборотъ: могутъ быть благоразумны, или, по крайней мр, воображаютъ себя таковыми, но не могутъ быть веселы. Я принадлежу къ первому разряду и очень радъ, что могу примнить къ себ хоть половину этой хорошей пословицы. По моему мннію, гораздо лучше быть веселымъ, хотя и неблагоразумнымъ, чмъ ни тмъ, ни другимъ, какъ напримръ ты.

— Тьфу ты пропасть! проворчалъ Фредъ недовольнымъ тономъ.

— Въ добрый часъ, м-ръ Тренть! Я думаю, въ порядочномъ обществ такъ не обращаются съ амфитріономъ. Ну, да вы не церемоньтесь, будьте какъ дома.

Тутъ онъ процдилъ сквозь зубы, что его пріятель, кажется, не въ своей тарелк, допилъ свое «розовое вино», приготовилъ еще стаканъ грогу и, предварительно просмаковавъ его, обратился съ тостомъ къ какому-то воображаемому собранію:

«Милостивые государи! Позвольте мн предложить тостъ за процвтаніе древней фамиліи Сунвеллеровъ вообще и Ричарда Сунвеллера въ частности, того самаго Ричарда, милостивые государи, — тутъ онъ пришелъ въ паосъ, — который тратитъ вс свои средства на друзей и, въ благодарность за это, получаетъ „тьфу ты, пропасть!“ (шумные апплодисменты).

Фредъ прошелся нсколько разъ по комнат.

— Послушай, Дикъ, началъ онъ, останавливаясь передъ пріятелемъ, — поговоримъ серьезно. Я хочу указать теб путь, по которому ты можешь, безъ всякаго труда, добраться до большого состоянія.

— Спасибо, дружище, ты ужъ и такъ не мало путей мн указывалъ, а къ чему все это привело? Карманъ у меня такъ же пусть, какъ и прежде.

— Погоди, погоди маленько. Ты не то запоешь, если поможешь мн осуществить мой новый планъ. Ты видлъ мою сестру Нелли?

Фредъ придвинулся поближе къ пріятелю.

— Ну, такъ что-жъ?

— Какъ она теб нравится, не правда ли, она хорошенькая?

— Разумется. Къ чести ея будь сказано, она нисколько на тебя не похожа.

— Да говори же, хорошенькая она, или нтъ?

— Ну хорошенькая, очень хорошенькая. Что-жъ изъ этого слдуетъ?

— Я сейчасъ теб скажу, въ чемъ дло. И теб, и мн должно быть ясно какъ день, что мы съ ддомъ до конца жизни будемъ какъ на ножахъ, и что я отъ него не получу ни копйки.

— Это ясно даже слпому. Что-жъ дальше?

— А то, что все состояніе этого алтынника — чтобъ онъ сгинулъ — перейдетъ къ сестр, хотя онъ прежде и уврялъ меня, что раздлитъ деньги между нами пополамъ.

— И это возможно. Разв, что моя рчь произвела на него сильное впечатлніе. Она была такая блестящая. Помнишь, Фредъ, «съ одной стороны мы видимъ престарлаго, почтеннаго дда…» Неужели тебя не поразилъ этотъ дружественный, естественный тонъ фразы?

— Его не поразилъ, вотъ что главное. Стало быть не стоитъ объ этомъ и говорить. Слушай дальше. Скоро Нелли исполнится четырнадцать лтъ.

— Славная двчонка для своихъ лтъ, нечего сказать! Немножко мала ростомъ, прибавилъ Дикъ между прочимъ.

— Ей-Богу, брошу и уйду, если ты будешь меня перебивать.

Фредъ злился на пріятеля за то, что онъ такъ небрежно относился къ его плану.

— Слушай же внимательно: теперь я подхожу къ главному вопросу.

— Слушаю-съ.

— У двочки очень нжное, любящее сердце и она легко поддается постороннему вліянію. Я увренъ, что, если не лаской, то угрозой, я заставлю ея длать вс, что мн угодно, когда она будетъ въ моихъ рукахъ. Чтобы не терять времени — мн пришлось бы цлую недлю перечислять вс выгоды моего плана — я прямо тебя спрашиваю: отчего бы теб, братъ, не жениться на ней?

Устремивъ глаза на борты своего стакана, Дикъ очень разсянно слушалъ пріятеля, такъ горячо приступавшаго къ наложенію своего плана; но послднія слова Фреда заставили его встрепенуться.