Лавка древностей. Том 1

— Нтъ, не то, — невозмутимо отвчалъ Дикъ, продолжая писать съ видомъ длового человка — я отмчаю т улицы, куда мн нельзя показываться, пока лавки открыты. Посл сегодняшняго обда прибавилась еще улица Лангэкръ. На прошлой недл я купилъ сапоги въ Квинъ-Стрит и съ тхъ поръ туда ни ногой. Для того, чтобы мн попасть въ Стрэндъ, къ моимъ услугамъ осталась всего одна улица, да и этотъ путь сегодня закроется, такъ какъ я думаю купить тамъ перчатки. Словомъ, дла мои такъ хорошо сложились, что если тетка не пришлетъ мн въ скоромъ времени денегъ, мн придется всякій разъ, какъ я отправляюсь куда нибудь, длать по нсколько верстъ крюку.

— А ты не боишься, что она и вовсе перестанетъ присылать деньги? спросилъ Фредъ.

— Надюсь, что нтъ. Да вотъ въ чемъ штука: чтобы ее разжалобить, мн обыкновенно приходится писать по крайней мр писемъ шесть; этотъ разъ я уже послалъ имъ восемь, а отъ нея нтъ ни отвта, ни привта. Завтра пошлю еще одно; обкапаю его чернилами, обрызгаю водой, авось подйствуетъ. «Я такъ разстроенъ, милая тетушка, что и самъ не знаю, что пишу», здсь сдлаю кляксу — «если бы вы знали, какими горькими слезами я обливаюсь, припоминая прежніе грхи», тутъ обрызгаю водой — «рука моя дрожитъ при мысли», еще клякса. — Ужъ если это не поможетъ, все пропало, хоть клади зубы на полку.

Окончивъ свои записи, онъ спряталъ книжку.

Между тмъ его пріятель вспомнилъ, что у него есть какое-то дло, и ушелъ, предоставляя Дику мечтать на свобод о прелестной Софіи Уэкльзъ и запивать свои мечты «розовымъ виномъ».

— Что-то ужъ слишкомъ быстро все сладилось, разсуждалъ Дикъ, отхлебывая изъ стакана и пересыпая свою рчь стихами, которыя всегда были у него наготов:

«Когда человкъ огорченъ, стоитъ ему только взглянуть на Софію Уэкльзъ, и онъ счастливъ, онъ вполн удовлетворенъ».

— Да, она очень миленькая двушка.

Она также очаровательна

Какъ роза, распустившаяся вдругъ;

Она также увлекательна —

Какъ чудный, мелодическій звукъ.

— Да, слишкомъ неожиданно все это обрушилось на мою голову! Положимъ, мн нтъ надобности порвать съ ней сразу, изъ-за сестренки Фреда, но во всякомъ случа придется держать ухо востро, а то какъ разъ попадешь впросакъ: либо она подастъ жалобу за нарушеніе общанія, либо выйдетъ замужъ передъ самымъ твоимъ носомъ за другого; или же, чего добраго…

Онъ не договорилъ, боясь сознаться, что, чего добраго, она заберетъ его въ руки, — онъ все еще находился подъ обаяніемъ ея красоты — и тогда прощай богатство, роскошь и вс золотыя мечты, и тутъ же ршилъ, что сегодня вечеромъ придерется къ чему нибудь, приревнуетъ её и поссорится. Онъ выпилъ для храбрости еще малую толику «розоваго», привелъ въ порядокъ свой туалетъ и отправился прямо къ ней.

Софія Уэкльзъ жила вмст съ матерью и сестрами въ Чельсіи. Он содержали небольшую школу для приходящихъ двочекъ, о чемъ всмъ сосдямъ было хорошо извстно, во-первыхъ, потому, что надъ окнами нижняго этажа красовалась вычурная вывска съ надписью: «Пансіонъ для двицъ», и затмъ, ежедневно, между 9 1/2 и 10 часами, маленькія двочки, подходившія одн, безъ провожатыхъ, къ парадному подъзду этого дома, становились на цыпочки и даже карабкались на желзную скобу, силясь ухватиться азбукой за звонокъ. Въ этомъ учебномъ заведеніи занятія — въ высшей степени разнообразныя — были распредлены слдующимъ образомъ: старшая изъ сестеръ, Мелисса, нсколько увядшая барышня, лтъ 35, преподавала англійскую грамматику, сочиненія, географію и гимнастику; вторая — Софія, веселая, свженькая двадцатилтняя двушка, обучала воспитанницъ чистописанію, ариметик, музык, танцамъ и вообще изящнымъ искусствамъ; и, наконецъ, меньшая сестра, Дженъ, — ей только минуло 16 лтъ — учила двочекъ шить и вышивать мтки по канв. На долю маменьки ихъ, вдовствующей м-съ Уэкльзъ, можетъ быть и прекрасной, но нсколько ехидной старушки 60-ти лтъ, досталась дисциплина, т. е. томленіе двочекъ голодомъ, угрозы и другія нравственныя пытки и тлесное наказаніе.

Въ этотъ-то пансіонъ и направлялся теперь Дикъ Сунвеллеръ, леля въ груди своей коварный умыселъ, грозившій нарушить душевное спокойствіе красавицы Софіи. Приготовленія къ вечеру близились къ концу, въ комнаты уже вносили горшки съ цвтами, стоявшіе обыкновенно за окнами — ихъ убирали оттуда только въ слишкомъ втреные дни. — У меньшой изъ сестеръ, Дженъ, вся голова была въ локонахъ, изъ-за которыхъ она два дня кряду ходила въ папильоткахъ изъ желтой бумаги отъ афишъ. Нсколько воспитанницъ, которымъ позволили присутствовать на вечер, были уже налицо въ своихъ нарядныхъ, праздничныхъ платьицахъ. Софи вышла къ нему вся въ бломъ, какъ невста, въ волосахъ у нея была воткнута красная роза. Но боле всего сказывалось ожиданіе чего-то торжественнаго, необычайнаго, въ величественной осанк маменьки и старшей сестры, что, впрочемъ, на Дика не произвело особеннаго впечатлнія.