Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 1

«Альфредо» напечатали только в 1966 г. Несмотря на шутливость, в ней попадаются прекрасные детали, например, теперь уже привычное осуждение педантичности Лавкрафта (Гипатия называет его «старым болтуном Теобальдо, / От одного взгляда на него мрачнеет счастье молодости»). Благодаря песням и другим вставкам, разрывающим пятистопный стих, Лавкрафту удается поймать дух трагедии или даже трагикомедии Елизаветинской эпохи, а белый стих, как и в «Кошмаре По-эта», позволяет вольно обходиться с переносами:

АЛЬФ. Чудесные нимфы,
Приветствую вас всех! Не видел я более прекрасной толпы,
Танцующей на бархатистой земле среди весенних цветов
С тех пор, как Цитерия, сразу после Пафоса,
Повела своих последователей по лугам Аркадии!

Персонажи, за исключением Альфредо и Теобальдо, не наделены никакими отличительными чертами: например, в характере Ринарто ничто не указывает на Кляйнера. В конце пьесы выживает только Маурисио и сходит со сцены, читая молитву по четкам, – Лавкрафт не удержался от возможности подшутить над религиозностью Моу.

Не думаю, что в насмешливые любовные стихи о Галпине стоит вкладывать какой-либо дополнительный смысл, хотя любимые поэты Лавкрафта Георгианской эпохи как раз специализировались именно на такого рода поэзии, одним из самых известных примеров которой является «Похищение локона» А. Поупа. Добавлю только, что, высмеивая романтические отношения, Лавкрафт защищался от того, чтобы и самому не попасть под влияние любовных переживаний. Конечно, вероятность подобного была относительно невелика, но Лавкрафт не хотел рисковать. Когда в 1914–1916 гг. он принимал участие в работе Клуба любительской прессы Провиденса, кто-то из участников решил устроить довольно жестокий розыгрыш: одну девушку из клуба попросили подойти к Лавкрафту и предложить, чтобы он сводил ее на свидание. «Мне надо спросить у матери», – рассудительно отозвался Говард, на чем, естественно, все закончилось[697]. В письме к Галпину он мимоходом замечает: «Насколько мне известно, еще ни одна чудачка женского пола не обратила внимания на мой выдающийся и превосходящий других ум»[698]. Немного позже мы еще поговорим о том, так ли это было на самом деле.

Галпин вдохновил Лавкрафта и на написание любопытного рассказа «Старый Сумасброд». Тоже довольно легкомысленная вещица, правда, посвященная теме алкоголя, к которой Лавкрафт обычно относился со всей серьезностью. Перед тем как в июле 1919 г. в силу вступил «сухой» закон, Галпин решил попробовать спиртное, купил бутылку виски и бутылку портвейна, а затем выпил их (неужели целиком?) в лесочке за полем для гольфа в Аплтоне. Каким-то чудом он дотащился домой, не привлекая к себе лишнего внимания, и потом рассказал о случившемся в письме Лавкрафту. Так и появился «Старый Сумасброд».

Действие происходит в 1950 г. Оборванец по кличке Старый Сумасброд все время пропадает в бильярдной Шихана. Хоть он и пьяница, в нем видны черты былой утонченности и интеллекта, и никто не знает, почему он постоянно носит с собой старую фотографию милой элегантной женщины. Однажды в бильярдную приходит молодой парень по имени Альфред Тревер, чтобы «увидеть жизнь такой, какая она есть». Альфред – сын адвоката Карла Тревера и женщины, которая пишет стихи под псевдонимом Элеанор Уинг (вспоминается Элеанор Эванс Уинг из клуба прессы в школе Аплтон). Когда-то Элеанор была супругой Альфреда Галпина, блестящего ученого с «пагубными привычками, развившимися еще тогда, в лесу, после первого глотка алкоголя». Из-за этих привычек жена и бросила Альфреда; Галпин еще какое-то время купался в лучах славы благодаря своим работам, но потом пропал. Между тем Старый Сумасброд, слушавший рассказ Альфреда Тревера о его семье, вдруг вскакивает и отнимает поднятый бокал от губ парня, в процессе разбивая несколько бутылок. (В тот момент «многие мужчины – или то, что от них осталось, – бросились на пол и стали слизывать пролитое спиртное…») Старый Сумасброд умирает от перенапряжения, а у Тревера все случившееся вызывает такое отвращение, что он больше не желает пробовать алкоголь. Естественно, когда Треверу передают тот самый снимок, он понимает, что на нем изображена его мать.