Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 1

«Пса» открыто критиковали за невероятное многословие, однако мало кто из критиков обратил внимание, что рассказ определенно задумывался как пародия на самого себя. Лавкрафта нечасто называли мастером, а не рабом своего стиля: как мы уже видели в более ранних рассказах, таких как «По ту сторону сна», «Некоторые факты о покойном Артуре Джермине и его семье», «Музыка Эриха Занна», он умеет проявлять сдержанность в словах и образах, поэтому в «Псе» Лавкрафт умышленно сделал выбор в пользу излишней эмоциональности и драматизированности. Пародийный оттенок становится еще более заметным в явных литературных отсылках: предсмертные слова Сент-Джона («That damned thing») намекают на рассказ Амброза Бирса «Проклятая тварь», упоминание «красной смерти» и отсутствие точной даты («В ночь на 24 сентября 19.. года») – дань уважения Эдгару По, а лай собаки однозначно наводит на мысли о «Собаке Баскервилей» Конан Дойла. Как отмечал Стивен Дж. Мариконда[973], в рассказе также немало намеков на произведения Жориас-Карла Гюисманса, в особенности на его роман «Наоборот». Пародийности также добавляют и нелепые высказывания вроде «причудливых явлений стало так много, что не сосчитать». В качестве эксперимента в витиеватости и излишествах рассказ получился удачным, если не забывать, что именно такого ироничного эффекта и хотел добиться Лавкрафт.

Стоит отметить некоторые автобиографические черты, встречающиеся в рассказе. Хотя под Сент-Джоном явно подразумевался Кляйнер, сходство между ними можно найти только в имени, поскольку характер персонажа почти не описывается. В «музее» награбленных из могил ценностей можно увидеть шутливую отсылку к внушительному собранию предметов искусства Сэмюэла Лавмэна (найденных, спешу добавить, вовсе не на кладбище). Коллекцию друга Лавкрафт впервые увидел в сентябре и пребывал под сильным впечатлением. В оригинальном машинописном тексте упоминается коллега, с которым Лавкрафт недавно познакомился: «В закрытой папке, обтянутой смуглой человеческой кожей, хранились неизвестные и неописуемые картины Кларка Эштона Смита». Перед отправкой рассказа в Weird Tales, где его опубликовали в феврале 1924 г., Лавкрафт отредактировал этот отрывок (по совету К. М. Эдди-мл.[974]). Еще одна автобиографическая деталь связана с самым впечатляющим образом из истории. Когда рассказчик попытался снова раскопать могилу, его ждало «неожиданное препятствие»: «стервятник, круживший в холодном небе, вдруг камнем упал вниз и стал неистово клевать вырытую землю, пока я не прибил его ударом лопаты». В письме к Морису У. Моу Лавкрафт сообщал, что, стоило ему только взять кусочек от надгробной плиты, как «с неба налетела целая стая птиц и принялась клевать древнюю землю, словно пытаясь найти какую-то пищу в этом мрачном старинном месте»[975].

Что касается развития псевдомифологии Лавкрафта, нельзя недооценивать важность «Пса», ведь именно здесь он впервые открыто упоминает «Некрономикон» и приписывает его авторство Абдулу Альхазреду: «Амулет не был похож ни на один известный предмет литературы или искусства, но мы сразу вспомнили, что читали о нем в запрещенной книге “Некрономикон”, написанной безумным арабом Абдулом Альхазредом. Там говорилось, что этот амулет является зловещим символом души в культе трупоедов из далекой страны Лянь в Центральной Азии». Как и в случае с Ньярлатхотепом, слово «Некрономикон» Лавкрафт взял из своего же сна, а позже, не сильно хорошо зная греческий, попытался объяснить, от какого корня оно могло произойти («nekros» – труп, «nomos» – закон, «eikon» – картина, то есть все вместе – «Образ [или картина] закона мертвых»[976]), однако его выводы ошибочны. Если следовать правилам греческой этимологии, то получится следующее: «nekros» – труп, «nemo» – изучать или классифицировать, «-ikon» – нейтральный суффикс прилагательных, то есть «изучение [или классификация] мертвых». И все-таки при толковании термина стоит учитывать и ошибочную версию Лавкрафта. Чтобы объяснить, почему произведение арабского автора носит греческое название, он позже заявлял, что «Некрономикон» – греческий перевод арабского произведения «Аль-Азиф» – этот заголовок Лавкрафт стащил из примечаний Сэмюэла Хенли к повести Уильяма Бекфорда «Ватек», где «азифом» называли жужжание насекомых, а именно «ночной звук… который считали завыванием демонов».