Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2

В «Хребтах безумия» тоже, разумеется, охвачены тысячи лет, однако здесь это прописано глубже и через призму личных переживаний, органично сплетающих ужас внутри и снаружи. «Постигшее меня явилось не отсюда», – понимает Пизли, хотя легче от этого не становится. В эпизоде, где во сне он видит себя инопланетной тварью, трудно не проникнуться незамутненным экзистенциальным ужасом. «Когда обыденные для человеческого существа вещи выполняет жуткое нечто, становится дурно», – подчеркивает он. Пусть идея про «одержимого пришельцами» уже встречалась в «По ту сторону сна» (1919), монументальный размах и отточенная выразительность в «За гранью времен» демонстрируют творческий рост Лавкрафта за пятнадцать лет.

Насколько же тяжело далось Лавкрафту письменное воплощение этой истории? Сюжетный костяк Лавкрафт сформировал еще в 1930 году в разговоре с Кларком Эштоном Смитом о ляпах в хронофантастике. Лавкрафт правильно отмечал: «Слабая сторона таких сюжетов в том, что путешественник в прошлое не оставляет после себя в хронике или истории загадочного следа, из которого выйдет сюжетная зацепка»¹⁰⁸. Более того, он уже имел наброски и для эффектного финала: «Можно сделать вот так, будет захватывающе: герой в наше время обнаруживает среди хроник сгинувшего доисторического города рукопись по-английски его почерком». К марту 1932 года Лавкрафт в общих чертах продумал обмен сознаниями сквозь время, о чем и пишет Смиту:

«На задворках мозга держу одну простую задумку про время, но не уверен, дойдут ли до нее руки. Она примерно следующего содержания: в первобытные времена в землях Ломар (возможно, в золотой век хайборийского Коммориома, до основания Олатоэ) существует раса, постигающая искусство и науку за счет того, что мысленными потоками вытягивает знания у народов будущего. Так сказать, удит во времени. Периодически натыкаясь на светило науки, они завладевают его мыслями – обычно ненадолго, но если нужен постоянный источник знаний, расе приходится идти на жертвы. Один выбранный представитель в буквальном смысле обменяется телом с подходящим обитателем будущего, чей разум перенесется в сотое тысячелетие до нашей эры, в тело ломарца-избранника, а тот, в свою очередь, из незапамятной эпохи подчинит себе новую оболочку»¹⁰⁹.

Нарочно привожу абзац целиком, чтобы показать отличия черновой версии от итоговой, где телом завладевают не столько на всю жизнь, сколько на долгий срок, и затем обмен проводят в обратную сторону. Также очевидно, что концепцию ментального переселения Лавкрафт не мог почерпнуть даже в «Беркли-сквер», так как дошел до нее своим умом намного раньше.