Лавсаик Святой Горы

Среди зависимых от Святого Павла обителей числится и Новый Скит в получасе ходьбы от него. В этом поселении около тридцати калив с пятьюдесятью насельниками, живущими рукоделием и огородами. Здесь же находятся знаменитые иконописные мастерские Авраамеев и Халдезов. Вокруг соборного храма Рождества Пресвятой Богородицы устроены гостиницы, но страннолюбивые скитяне, стараясь не допускать, чтобы паломники останавливались в дикеате[163], по-братски расселяют их у себя в каливах. Последние, будучи каливами лишь по имени, представляют собой весьма необычные для Афона опрятные двухэтажные дома с удобными жилыми комнатами и помещениями под мастерские. Проживающие в них отцы, и в частности иконописцы, держатся среднего пути: не роскошествуют, но и не лишают себя, в отличие от эримитов, самого необходимого, ценя изящество в соединении с простотой, что сказывается в наружном облике да и в трапезе скитян.

В этом духовном оазисе возвысились и процвели замечательные духовники, чьи душепастырские труды, не ограничиваясь пределами Нового Скита и даже Святой Горы, распространялись на Фракию и Малую Азию, материковую Грецию и острова — словом, на весь эллинский мир. Среди них необходимо назвать скончавшегося лет десять назад иеромонаха Неофита, который был известен духовной мудростью и поразительным даром рассуждения.

За зданиями калив в верхней части скита с одинокой башней виднеется с десяток пустых хижин, до недавнего времени населенных выдающимися молитвенниками и постниками. Я сподобился знать одного из них — иеромонаха Мелхиседека, который уже несколько лет как преставился ко Господу. Подвизаясь в Палестине, он пришел на Афон повидать двух родных своих братьев, а когда ознакомился с жизнью святогорцев, решил остаться здесь навсегда и получил от Святого Павла наималейшую из тех хижин. В ней проводил он самую строгую жизнь, непрестанно молясь и питаясь раз в день крошечным сухариком, который приносил ему кто-нибудь из отцов-дионисиатов.

Не однажды я через собственного его брата посылал отцу Мелхиседеку свежие хлебы или хотя бы чуть большую порцию сухарей, но он всякий раз возвращал посланное нетронутым, не желая преступать меры, которую сам себе назначил, — одну ока сухарей еженедельно или пятьдесят пять драми[164] в день. Предчувствуя кончину, блаженный старец пришел проститься с братьями, и те едва узнали сродника, истомленного постом и добровольными лишениями, от которых, по слову Псалмопевца, пристали кости к плоти его (ср.: Пс. 101, 5).

Старец Иосиф Исихаст с его общиной, ок. 1955 г.

В этих эримитириях проживает с недавних пор[165] отец Иосиф с пятью учениками. За годы, проведенные в пещерах близ «малого» скита Святой Анны (где, по преданию, писал свой труд «Грешных спасение» приснопамятный Агапий Пещерник[166]) в условиях чрезмерно суровых и нездоровых, они дошли до полного изнеможения и перебрались на побержье, где к ним, по промыслу Божию, присоединился монах Анастасий, в ту пору самый молодой участник дивного братства. Мне не довелось лично знать старца Иосифа, но единодушные отзывы окружающих представляют его величайшим подвижником наших дней, истинным безмолвником и прозорливцем, исключительным явлением для нынешнего рода.

Скит Лакку

Другой зависимый от Святого Павла скит, освященный во имя святого Димитрия, называется также Лакку, то есть «ямный». В нем тридцать одна калива с пятьюдесятью монахами-румынами. Лакку для Святой Горы — то же, что Катамонас[167] для Палестины или Внутренняя пустыня для Египта. Как и кириархальная его обитель, скит находится между нижней частью конуса, образуемого горой Афон и ее отрогом, носящим название Антиафон. Окруженный скалами, он поневоле приучает насельников устремляться взором лишь вдаль и ввысь, соделываясь уже на земле гражданами неба.

Эти нищие монахи зарабатывают хлеб столь же нищенским рукоделием — плетением корзин, изготовлением деревянных ложек и ступ, а иногда нанимаются на работы в другие монастыри и келлии.

До войны лаккиты, как и прочие монахи негреческого происхождения, имели доходные статьи у себя на родине — в Румынии и Бессарабии, но ныне утрачены и они, и только из Америки изредка приходят сюда посылки от соплеменников-эмигрантов. Сокращается год от года и численность скитян, что происходит за счет невосполнимой естественной убыли.

Ставроникита

Самый молодой и самый малый из афонских монастырей — Ставроникита после утраты своих метохов[168] оказался и самым бедным. Он занимает живописнейшую часть северо-восточного побережья. Будучи идиоритмией, обитель имеет всего пятнадцать монахов. Понятно, что при такой малочисленной братии вряд ли возможно духовное преуспеяние, ибо ей недостает священников и духовников.