Лазурный мир [= Синий мир]

«Смотрите!» — воскликнул молодой мошенник, осмелившийся отойти подальше. Он вернулся бегом; у него в руках был какой-то предмет, который он отдал Файралу Бервику: ожерелье — или, по меньшей мере, кольцевой жгут с нанизанными на него блестящими красноватыми кусочками металла.

Скляр Хаст снова взглянул на заросли кустарника: «Выходите! Мы хотели бы поговорить с вами!»

Ответа не было.

«Дикари — скорее всего грязные и голые, — пробормотал Бервик. — Но у них есть то, чего у нас нет: металл. Где они его добывают?»

Из чащи послышался визг: ужасный дрожащий звук, полный ярости и угрозы. В тот же момент с неба посыпались палки.

«Нам здесь не рады, — заметил Хаст. — Это очевидно. Вернемся к лодкам».

Мигранты снова залезли в кораклы — гораздо проворнее, чем вылезали на берег. Из чащи снова раздался визг, на этот раз выражавший торжество и насмешку, а затем — безумные вопли, от которых у людей, сидевших в кораклах, волосы становились дыбом.

Скляр Хаст снова осторожно приблизился на коракле к краю острова, но его опять приветствовала лавина палок — он поспешно отплыл.

Наступила ночь; люди в кораклах ждали утреннего бриза. На острове кто-то разжег огонь; на фоне пляшущих языков пламени появились несколько человекообразных фигур.

Роджер Кельсо окликнул Хаста: «Где-то я читал о группе второго или третьего поколения, совершившей непозволительные поступки. Их изгнали, то есть заставили уплыть прочь. Если так, и если они уплыли в этом направлении, надо полагать, дикари — их потомки».

«Между дикостью этих людей и нашим образом жизни — потрясающая разница, — заметил Хаст. — Тем не менее у них есть медь, а у нас — нет».

«Как это может быть? — спросил Рубал Галлагер. — Где они берут медь?»

На его вопрос никто не мог ответить; все смотрели на дикий остров, теперь черневший полосой на фоне темного неба.

Сумерки кончились — на небе зажглись созвездия; ветер полностью затих, и флотилия снова двинулась на восток по безмятежной морской глади. Всю ночь одни гребли, пока другие спали, пока, наконец, первое янтарное зарево на востоке не принесло с собой долгожданный попутный ветер. Подняли паруса; кораклы понеслись навстречу рассвету по сияющему пустынному морю.

Второй день плавания был примерно таким же, как первый, но рано вечером некоторое время шел проливной дождь, что позволило пополнить запасы питьевой воды в кувшинах. Махинаторы поймали множество съедобных морских тварей и, хотя кораклы были нагружены съестными припасами, отступники убедились в том, что по мере необходимости могли прокормиться посреди океана; многие стали весело напевать и обмениваться шутками с мигрантами в соседних лодках.

Утром третьего дня заметили небольшого крагена. Он приблизился с севера, передвигаясь рывками, напоминавшими человеческое плавание брассом, остановился в сотне метров от флотилии и наблюдал за ее перемещением. Подергивая ластами, краген бросился вперед, как если бы хотел напугать мигрантов, но тут же нырнул. Через несколько секунд махинаторы, смотревшие под воду через погружной короб, видели, как краген проплыл под кораклами — огромная, широкая, шевелящаяся тень. Краген вынырнул в полукилометре на юге, неподвижно полежал на воде, а затем исчез.

К концу четвертого дня плавания впереди появилась вереница плавучих островов, таких же плодородных и привлекательных, как Родные плоты — хотя, пожалуй, их было в два раза меньше. Мигранты радостно бормотали. Скляр Хаст поднялся на ноги и жестами созвал совещание; кораклы сгрудились вокруг него, образуя таким образом нечто вроде дрейфующего, покачивающегося на воде покрова из лодок.

Хаст сказал: «Вот первые встретившиеся нам плавучие острова — не считая плотов дикарей. Мы плывем медленно. Царь-Краген может плыть в три раза быстрее. Если это придет ему в голову и если он будет знать, где мы остановились, он может прибыть сюда за полтора дня и найти нас. Я считаю, что нам нужно рассмотреть возможность дальнейшего плавания — до тех пор, пока мы не найдем по меньшей мере еще один архипелаг».

Судя по ворчанию мигрантов, они были разочарованы — после четырех суток, проведенных в открытом море, новые плоты с их буйной черной, зеленой, оранжевой и золотистой растительностью казались райским видением.

Состоялось обсуждение, разгорелись споры; некоторые ворчливо утверждали, что Царь-Краген не вздумает плыть так далеко ни из любопытства, ни побуждаемый мстительной яростью. Файрал Бервик занял сторону Хаста; так же поступило большинство старейшин каст и мастеров гильдий, и в конце концов — с тихими возгласами, полными сожаления — мигранты оставили неизвестные плоты позади.

В полдень шестого дня появилась еще одна вереница плавучих островов; на этот раз все поняли, что здесь им предстояло поселиться. Теперь они были рады тому, что пренебрегли первой возможностью. Эти острова были такими же обширными, как Родные плоты, но их было даже больше, причем их окружали тысячи маленьких островков, на которых семьи могли строить хижины и разводить плантации по своему усмотрению.