Лазурный мир [= Синий мир]

На этот вопрос откликнулось гораздо меньшее число голосующих, но их реакция оказалась гораздо более эмоциональной. Негодующие крики испускали заступники и сами элитные дружинники, выстроившиеся, как на параде, в униформах и шлемах.

Морзе Суин кивнул большой тяжелой головой: «Собор вынес окончательное решение: тем не менее, желающие выступить теперь могут это сделать».

На трибуну поднялся Баркван Блаздель. Положив ладони на оградку, он обвел собравшихся мрачным, угрожающим взглядом: «Согласившиеся с позицией Морзе Суина сделали это, недостаточно разобравшись в ситуации. Вскоре я попрошу вас проголосовать снова.

Хотел бы подчеркнуть три обстоятельства.

Во-первых, постигшая нас вчера неудача не имеет существенного значения. Мы победим! В этом не может быть сомнений. Разве Царь-Краген не на нашей стороне? Мы понесли потери и отступили, это верно. Но понимаете ли вы, почему это случилось? Потому что на наших плотах — скорее всего даже среди присутствующих на Соборе сию минуту — завелись шпионы. Они тайком прокрались сюда, они среди нас! Какая невообразимая, извращенная безнравственность! Мы не ожидали серьезного сопротивления, когда отплывали — но шпионы предупредили противника! Мятежники уготовили подлую, жестокую засаду. Злодеи обрушили ливень огня на беззащитные кораклы! Наши утонувшие товарищи не останутся неотомщенными, уверяю вас! Правда ли это, собратья дружинники?»

Отряды бойцов в униформах страстно выкрикнули: «Правда!»

Баркван Блаздель снова обвел толпу медленным взором: «Морзе Суин упомянул о действительности. Но именно он не желает смотреть в лицо действительности. Царь-Краген относится к нам благосклонно, но теперь он разгневан. Он велик, он могуч! Мы не можем ему противостоять! Это он повелел дружинникам идти в атаку, дал им острые пики, сделанные из самых твердых стеблей, поддержал их благочестивое рвение! Элитные дружинники — истинные ортодоксы! Так же, как Царь-Краген, они терпеливы и благосклонны; так же, как Царю-Крагену, им невозможно сопротивляться! Им известна стезя добродетели, направляемая волей Царя-Крагена — они преодолеют любые препятствия! Когда элитный дружинник говорит, его устами глаголет воля Царя-Крагена! Не противьтесь, не возражайте, спешите подчиниться этой воле! Побойтесь острых пик и кинжалов дружинников, побойтесь самого великого и ужасного Царя-Крагена! Я, заступник и командующий элитной дружиной, заверяю вас в нелицеприятной «действительности» возникшей ситуации. Кому лучше знать?

Наступило время чрезвычайных мер! Все, как один, мы должны сосредоточить взоры на востоке, на плотах мятежников. Все обязаны ожесточиться, отказаться от ленивой, беззаботной жизни — до тех пор, пока мятежники не будут уничтожены, до тех пор, пока не закончится борьба за наше выживание!

В сложившейся чрезвычайной ситуации требуется сильная рука, один координирующий события ум — для того, чтобы все делалось достаточно эффективно. Я пытался отказаться от столь ответственного поста, но все настаивают на том, чтобы я возложил на себя это непосильное бремя. В связи с чем могу только смиренно заявить о своей готовности принести себя в жертву. Отныне я провозглашаю чрезвычайное положение и беру в свои руки бразды абсолютной власти. Мне было бы приятно знать, что мое решение пользуется единодушной поддержкой».

Дружинники и заступники разразились криками одобрения. Остальные либо застыли с каменными лицами, либо возмущенно бормотали.

«Благодарю вас! — сказал Блаздель. — Ваша единогласная поддержка надлежащим образом зарегистрирована. Собрание распущено. Сообразно с обстоятельствами, когда чрезвычайное положение закончится, я объявлю об этом и созову следующий Собор. А пока что все могут вернуться на родные плоты. Вскоре вы получите инструкции, которые позволят вам наилучшим образом исполнить волю Царя-Крагена».

Вне себя от гнева, Морзе Суин вскочил со скамьи: «Одну минуту! Ты сошел с ума? Это не допускается традициями! Ты не подсчитал голоса тех, кто тебя не поддерживает!»

Блаздель подал едва заметный знак стоявшей поблизости бригаде дружинников. Десять бойцов быстро подошли к Морзе Суину, подхватили его под локти и увели. Арбитр вырывался и пинался; один из дружинников ударил его по затылку рукоятью кинжала.

Баркван Блаздель безмятежно кивнул: «Пользуясь единодушной поддержкой, разумеется, я не нуждался в дальнейшем голосовании. Собор распущен».

XVI

Генри Бастафф изложил происходившее на Соборе молчаливому совету Нового плота:

«Оппозиция не смогла сплотиться, не проявила твердости. Старый Имачо Фероксибус умер. Морзе Суина утащили неизвестно куда. Люди были поражены, оцепенели. Ситуация представлялась им слишком невероятной. Никто не знал, что делать — смеяться, вопить, рвать дружинников на куски голыми руками? И никто ничего не сделал. Все разошлись по хижинам».

«И теперь Баркван Блаздель правит плотами», — заключил Файрал Бервик.

«Требуя при этом неукоснительного исполнения своих распоряжений».

«Значит, нам следует ожидать еще одного нападения».

Генри Бастафф согласился: «В этом не может быть сомнений».