Лазурный мир [= Синий мир]

Скляр Хаст взвесил железо в руке: «Могу представить себе, что из железа можно изготовить большой механизм. Таран, двигающийся по воде гораздо быстрее любого коракла. Царь-Краген увидит механизм. Сначала он испугается и отплывет подальше, потом разозлится и нападет на него. На конце тарана будет железный нож, он налетит на Царя-Крагена и разрежет его пополам». Хаст снова пропустил сквозь пальцы гранулы железа и горестно покачал головой: «Нам пришлось бы пустить кровь всем мужчинам, женщинам и детям сто раз, тысячу раз — и все равно железа не хватит, чтобы построить убивающий крагена таран».

«К сожалению, это так, — отозвался Кельсо. — Механизм, который ты вообразил, мы пока что не можем изготовить. Тем не менее, если хорошенько раскинуть мозгами, может быть, удастся соорудить что-нибудь не менее убийственное».

«С этим нужно поспешить. Потому что Блаздель и его дружинники только о том и думают, как бы устроить нам какую-нибудь гибельную катастрофу».

Какую бы катастрофу ни замышлял Баркван Блаздель для Нового плота, он держал замыслы при себе. Возможно, он еще не разработал план в достаточной степени; может быть, он хотел сначала укрепить власть элитной дружины над плотами; может быть, он подозревал, что шпионы следят за каждым его шагом. Последнее предположение соответствовало действительности. Генри Бастафф, взявший на себя роль ученика измельчителя пряностей, часто посещал таверну «Смотрина», прислушиваясь к разговорам дружинников, любивших отлынивать от своих обязанностей.

Бастафф почти ничего не узнал. Дружинники говорили громко и важно, намекая на приближение знаменательных событий, но было совершенно ясно, что они сами ничего не знали.

Время от времени в таверне появлялся сам Баркван Блаздель, в новом костюме изощренного стиля. Поверх облегающего черного комбинезона он носил жилет — или стихарь — из расшитых узорами пурпурных полос, закрывавших плечи и грудь и спускавшихся ниже пояса к бедрам. У него на плечах красовались, кроме того, экстравагантно широкие эполеты, а с эполет свисала черная накидка, развевавшаяся на ветру, когда он ходил. На голове у него было нечто еще более впечатляющее: сложно устроенная шапочка из серпов и шипов, вырезанных из лакированной оболочки морской поросли, выкрашенной в черный и пурпурный цвета — символическое изображение Царя-Крагена.

Темное костлявое лицо Блазделя на протяжении всех этих дней оставалось трезвым и суровым, хотя он по-прежнему говорил беззаботным мягким тоном, а иногда даже слегка улыбался, серьезно наклоняя при этом голову вперед, чтобы внушить собеседнику ощущение участия в решении фундаментальных, важнейших вопросов.

Барвэй и Мэйбл принимали всевозможные меры, чтобы обмануть бдительность дружинников. Их коракл был погружен в воду и задвинут под край плота; работая под водой, они высекли прямоугольные ниши в толще плота, с поддонами над поверхностью воды и вентиляционными отверстиями, выходившими наружу под сенью дерюжного куста. В этих нишах они лежали днем, время от времени плавая под водой к отверстию под внутренним помещением хижины Вринка Смейта. Ночью они вылезали на плот, чтобы поесть — еду им приносил Генри Бастафф.

Так же, как Генри Бастафф, они почти ничего не узнали. Возникало впечатление, что Баркван Блаздель и дружинники чего-то ждут. Царь-Краген совершал привычный ленивый «обход» плотов. Дважды Генри Бастафф видел его — и каждый раз дивился его величине и мощи. Вечером после того, как он заметил Царя-Крагена второй раз, сидя на обычном месте в таверне «Смотрина», Бастафф подслушал отрывок беседы, который показался ему многозначительным. Позже он сообщил об этом Барвэю и Мэйблу.

«Это может ничего не значить — или говорить о многом. Трудно понять. Лично я думаю, что происходит нечто подозрительное. Так или иначе, обстоятельства таковы. На Смотрину только что вернулась пара громил с Самбера, и старейшина головорезов спросил их, как идут дела на Тразнеке и Бикле. Громилы ответили, что целый месяц они работали в лагуне Тразнека, сооружая огромное количество шпалер для губок, достаточное, чтобы прокормить не только Тразнек, но и Транк, Бикл, Самбер, Эдельвайн и Зеленый Фонарь. Шпалеры эти — новой конструкции, массивнее и прочнее прежних, их удерживают на плаву связки прутьев, а не пузыри-поплавки. После этого старейшина головорезов стал говорить о баржах для перевозки губок, которые его собраться по гильдии строят на Транке — судя по всему, это секретный проект. Спрашивается: зачем хранить в тайне строительство барж для перевозки губок? Это же не лодки для дружинников, собирающихся напасть на Новый плот? Тут в таверну зашла ватага дружинников, и разговор прекратился».

«Шпалеры и баржи для губок, — размышлял вслух Мэйбл. — Ничего откровенно зловредного в этом нет».

«Нет, если они не предназначены для снабжения провизией новой оккупационной армии».