Лазурный мир [= Синий мир]

«Да, что-то происходит, — согласился Генри Бастафф. — Заступники, прежние и новые, собираются на Смотрине. Поговаривают о конклаве. Вы прослушивайте хижину Смейта, а я попробую уловить какие-нибудь упоминания о происходящем».

Поздно утром следующего дня Генри Бастафф проходил в тени дерюжного куста, под которым лежали Барвэй и Мэйбл. Притворяясь, что завязывает ремешки сандалии, Бастафф опустился на колено и пробормотал: «Это Бастафф. Сегодня состоится исключительно важный конклав — около сигнальной башни. Я спрячусь там, за штабелем наперсточных покрышек. Может быть, что-нибудь получится. Может быть, нет. Одному из вас нужно подплыть туда, где опоры башни пропущены через отверстия плота. Там есть зазор шириной в несколько сантиметров, можно дышать — особенно если удалить снизу немного мякоти плота. Если повезет, можно подслушать, о чем говорят заступники»

Из-под длинных листьев дерюжного куста послышался приглушенный голос: «Лучше держись подальше отсюда — они везде ищут шпионов. Мы попробуем подслушать из-под плота, о чем будут говорить на конклаве».

«Сделаю все возможное, чтобы меня не заметили, — сказал Бастафф. — Я пойду. На меня смотрит какой-то дружинник».

Лежавшие в нишах под поверхностью плота Мэйбл и Барвэй слышали, как удалялись шаги Бастаффа. Через некоторое время мимо неторопливо прошуршали шаги другого человека — по-видимому, того самого дружинника.

Дружинник ушел — Барвэй и Мэйбл облегченно вздохнули.

Посоветовавшись с партнером, Барвэй соскользнул со скамьи в воду и, сориентировавшись, поплыл туда, где опоры сигнальной башни торчали сквозь толщу плота. Там, как упомянул Бастафф, были зазоры. Расчищая забившие их грязь и солому, Барвэй расширил зазоры достаточно, чтобы к ним можно было приложить рот и нос, набирая воздух — или ухо, чтобы слышать происходящее на поверхности. Слушать и дышать одновременно, однако, было невозможно.

Генри Бастафф стал изображать, что прилежно трудится, измельчая пряности, но примерно через час прошел мимо сигнальной башни. Штабель наперсточных покрышек никто не потревожил. Бастафф посмотрел по сторонам. Судя по всему, за ним никто не следил. Он присел на корточки и, сдвигая одни покрышки направо, а другие — налево, проделал в штабеле проем и втиснулся в него.

Шло время. Чем дольше Генри Бастафф прятался, тем больше тревожился. Штабель покрышек теперь казался ему слишком очевидным убежищем. И почему, когда он проходил мимо башни, вокруг никого не было? Может быть, покрышки тут сложили нарочно, чтобы устроить ловушку для шпиона?

Бастафф поспешно выбрался из укрытия, снова быстро посмотрел по сторонам и удалился.

Через полчаса на этом участке стали собираться заступники. Шестеро дружинников из «отборной» бригады заняли охранные посты, чтобы посторонние не подходили слишком близко.

Наконец пришел Блаздель — медленно, в развевающейся за спиной черной накидке. За ним следовали три дружинника из бригады «неистовых». Проходя мимо штабеля покрышек, Блаздель покосился на него. Кто-то потревожил штабель, слегка передвинул покрышки. Губы Блазделя растянулись едва заметной, скрытной усмешкой. Он повернулся и сказал пару слов «неистовым» дружинникам — те заняли посты у штабеля.

Баркван Блаздель повернулся лицом к собравшимся и поднял обе руки, призывая к тишине.

«Сегодня начинается новый этап нашей подготовки, — сказал он. — Мы стремимся к достижению двух целей: нужно систематизировать наши взаимоотношения с Царем-Крагеном и создать предварительные условия для осуществления нашего замечательного проекта. Прежде чем вдаваться в подробности, хотел бы сделать несколько замечаний по поводу шпионажа. Нет существа более отвратительного, чем шпион — особенно шпион, работающий на мятежников-отщепенцев. Будучи задержан, такой шпион не может надеяться на сострадание. Так что позвольте спросить: все ли присутствующие бдительны в этом отношении?»

Склонив головы, заступники подтвердили, что они не забывали принимать все возможные меры предосторожности.

«Хорошо! — благодушно заявил Баркван Блаздель. — Тем не менее, шпионы инакомыслящих изобретательны, зловредны и агрессивны. Дерзким любопытством они превосходят бултыхугу — и при этом не испытывают никакого чувства вины по поводу своих подлых происков. Но мы знаем, как их учуять! В частности, из этого штабеля покрышек исходит безошибочный отвратительный запах шпиона. Неистовые! Примите надлежащие меры!»

Дружинники из бригады «неистовых» тут же разворошили штабель наперсточных покрышек. Блаздель подошел поближе. Но дружинники никого не нашли. Они взглянули на Блазделя; тот раздраженно дернул себя за губу. «Что ж, — произнес Блаздель, — лишняя бдительность никогда не помешает».

Барвэй, притаившийся под водой там, где опора башни опускалась сквозь толщу плота, услышал последнее замечание Блазделя, набрав воздуха в легкие и приложив ухо к зазору. Но теперь Блаздель вернулся на прежнее место, и его слова снова стали приглушенными и неразборчивыми.