Лебединая песня: Несобранное и неизданное

Всю ночь бессонница, тоска и лихорадка…
Растет безликий страх. И трех зловещих прях
Мерещатся черты в густых ночных тенях
В часы бездонного духовного упадка…

Они за мной следят… Зачем?.. Или разгадка

Всех непостижных тайн так близко при дверях?
О, как знобит опять… Чьи там шаги в сенях?
Не задувайте свет!.. Пусть теплится лампадка.

Постой, помедли, Смерть! Еще утаено

Немало радостей в грядущем, и оно
Для жажды жизненной их держит, как заложниц.

Я жить, я жить хочу! Озноб трясет… Темно…

И к сердцу холод льнет незримых глазу ножниц…
Чуть вьется жизни нить… Жужжит веретено.

XXXIII.

ДВА СЛЕПЦА

Московский князь не спит. Лампады у божницы
Трепещут ласково в тесовом терему;
Уют и мир кругом. А он в немую тьму
Испуганно вперил незрячие зеницы.

Ужасно в тишине. То скрипнут половицы,

То крик подавленный причудится ему…
И в бездне темноты, как в зыблемом дыму,
Пред ним всплывают вновь кровавые глазницы.

Для блага земского решил он братский спор

Злодейством в черный день. И Божий суд был скор:
Он сам был ослеплен… Не дрогнул нож наемный.

«За око – око, брат!» – змеясь, шипит укор,

И мечется в тоске, без сна Василий Темный…
И жжет, неумолим. Косого мертвый взор.

XXXIV.

ПЕСЕНКА

Да, выпадают дни… Пылает гнев горючий,
Обиды горечь жжет… На сердце тяжело…
И вдруг, как от луча граненое стекло,
В нем просияет мрак от радостных созвучий.

И верит им душа. Сомнений тают тучи,

Спокойно входит мысль в прозрачное русло.
Как праздник – будний день! Не солнце ль вновь взошло?
Как радостен теперь в душе разлив певучий.

И песенка без слов, затихнув вдалеке,

Не гибнет, как круги от всплеска на реке, –
К престолу Божьему пред ней пути прямые…

Так молится пчела, жужжащая в цветке,

И, думается, так поют глухонемые,
Не одинокие в их замкнутой тоске.

XXXV.

ВЕСЫ

Давно все взвешено на золотых весах…
Не может пошатнуть ничто их коромысла –
Ни воля гордая, ни гороскопов числа,
Ни страстные мольбы в глухих ночных часах.

Как все, устал и я мечтать о чудесах…

Не безысходная ль над нами ночь нависла?..
Ни в жизни цели нет, ни в жажде смерти – смысла:
Враждебная земля… Молчанье в небесах.

Гнетет немая тьма, как смертная дремота;

И, словно пая топь трясинного болота,
Неумолимая засасывает тишь.

Напрасно ищет мысль лазейки, изворота…

Так мышеловкою захлопнутая мышь
В ней бьется до утра, вся мокрая от пота.

XXXVI.

НАЯВУ ЛЬ