Читаем Лебединая песня: Несобранное и неизданное полностью

Лебединая песня: Несобранное и неизданное

Георгий Владимирович Голохвастов , Георгий Голохвастов

К реке сошел Нарцисс. Там, средь надводных скалБолезненно-остро воспоминанья живы…Вот берег вырезной… Над ним крутые срывы –Здесь он лицо свое впервые увидал…Свое ли?.. Нет, сестры!.. Того лица овалБыл женствен; а в глазах истомные отливыТе ж были, как в очах сестры в тот час счастливый,Когда он страстно грудь возлюбленной ласкал.Как это было?.. Да! Там, на стезе прибрежнойЛюбовь открылась им… О, как светилось нежноТогда лицо сестры… И там их дождь застиг…А он сестру понес к тому, что неизбежноИх ждало впереди… Безумье… Вечность-миг,И в страсти – тайна тайн под гром грозы мятежной.

ПЕСНЬ ТРИНАДЦАТАЯ

Сестра-эхо

LXV

А вот и он – их грот в скале, на горб похожей…К нему тропинки след без них совсем заглох,И вход загородил, как страж, чертополох…С трудом вошел Нарцисс. Внутри всё глуше… строже…Но так же зелено покинутое ложе,Которое им стлал любовно мягкий мох.Нарцисс, грустя, вздохнул… И повторился вздох,Как будто кто-то здесь грустил, незримый, тоже.И звал сестру Нарцисс, как лишь живых зовут:«Сестра, приди ко мне! Явись сегодня тут!..»«Я – тут!..» – проговорил за гротом близкий голос…Затрепетал Нарцисс… Так, буйным ветром сдут,Трепещет на меже серпом забытый колос…«Она!..» – Но тишь кругом… Мгновения текут…

LXVI

Он вышел – никого… Лишь шелестят кустыДа вьется легкий прах, невидимо подъятый…И полдня зной застыл, налит дыханьем мяты…«Где ты?..» – позвал.– «Где – ты!..» – ответил клик мечты.«Кто, – крикнул он, – зовет меня из пустоты?..»«То – ты…» – отозвалось… Обман, волшбой заклятый!..И снова ищет он, зовет, тоской объятый:«Сестра, дай мне взглянуть, какая ты!..» – «Я – ты!..»Чуть поступь слышится… сучок сломился с треском…Шаги над берегом… Река сверкнула всплеском…В живых кругах пошли и скрылись пузыри…Нарцисс сбежал к реке, горевшей ровным блеском:«Довольно! Не дразни! Я рассержусь, смотри!..» –«Смотри!» – откликнулось вдали за перелеском.

LXVII

Измучился Нарцисс в обманчивой погонеЗа тайным голосом, и свежестью речнойВздохнул он с жадностью… Спадал заметно зной,Ложилась тень длинней, и день уж был на склоне.И, солнце отразив в своем прозрачном лоне,Не шевелил Кефисс холодною волной:Вода среди реки объята тишинойИ спит у берега в задумчивом затоне.Здесь в светлые часы младенческих забав,Средь камешков цветных и шелковистых трав,Играл Нарцисс-дитя, резвясь в воде холодной.Здесь вновь склонился он, с мыска к реке припав…И вот его лицо пред ним на глади водной,Как в чистом хрустале, меж дремлющих купав.