Лебёдка аэронавта

— Что-нибудь еще, Френсис? — Она вскинула бровь. — Может мне следует раздеться, а?

— В этом нет необходимости, — натянуто ответил Гримм.

Ренсом подмигнула ему.

— Я так ценю вежливость, с которой ко мне относятся при посещении второго по скорости корабля в небе.

Гримм почувствовал вспышку совершенно безотчетного раздражения при упоминании гонки, и ему пришлось сдержаться, чтобы не раскрошить зубы от напряжения.

— Так ведут себя приличные, цивилизованные люди, капитан Рэнсом. Хотя я полагаю, что кому-то с твоим уровнем морали это покажется удивительным.

Она коротко рассмеялась.

— Я бы сказала, что ты заработал очко, Фрэнсис, если бы у меня была хотя бы крупица желания узнать твоё мнение. — Она легко зашагала по палубе. — Не беспокойтесь, мне не нужно показывать дорогу в вашу каюту, капитан. Уверена, найду ее на том же месте.

Гримм смотрел, как Рэнсом уходит и медленно выдохнул, сощурившись. К нему подошел Кеттл, его глаза выражали настороженность.

— Эта женщина, — тихо произнес Гримм, — сводит меня с ума.

Кеттл хмыкнул.

— Зачем же вы тогда на ней женились?

* * *

Гримм последовал за ней в свою каюту и закрыл за собой дверь. Он облокотился на дверь и сложил руки на груди, в основном, чтобы использовать правую руку для поддержки раненой левой.

— Ладно, Каллиопа, — сказал он. — О чем ты собираешься заставить меня пожалеть в этот раз?

Она небрежно бросила шляпу на его письменный стол, уселась на его койке и самодовольно вытянулась на ней, заняв ее полностью.

— Может я скучала по тебе. Разве я не могу нанести старому другу светский визит?

— Друга, — произнес он старательно неэмоциональным голосом. — Факты доказывают, что нет.

Она улыбнулась, выражение лица стало шаловливым, ее зеленые глаза сверкали на сильном, квадратном лице. Если бы художник нарисовал Каллиопу, никто бы не заметил в ней необыкновенной красоты, красота была в другом — в том, как она держала голову, в блеске глаз, в ее полной уверенности в себе. Ее портрет был чем-то вроде оксюморона. Каллиопа постоянно двигалась. Даже когда она казалась неподвижной, он мог видеть работу ее мозга, сортировку идей, поиск решений, каталогизацию пространства вокруг себя. Чтобы увидеть ее красоту, нужно было увидеть ее в движении.

— Ты стал циничнее с тех пор, как Адмиралтейство уволило тебя со службы за подчинение приказам, Фрэнсис, — сказала она. — Это самое возмутительное.

Гримм просто смотрел на нее.

Каллиопа закатила глаза.

— Я почти уверена, что помню, как у тебя было чувство юмора когда-то, в мрачном прошлом, еще на заре истории.

— У нас было много чего, — сказал Гримм нейтральным тоном. — Чего ты хочешь?

— Я хочу сделать тебе предложение. Легкая работа с отличной прибылью.

— Как правдоподобно, — сказал Гримм. — Но боюсь, как бы не потерять заработанное за год от твоих предложений.

— Речь не о деньгах, — ответила она.

— С каких это пор? — мягко сказал Гримм.

— С этим у меня сейчас все хорошо, — ответила Каллиопа. — Потому что, меньше месяца назад мы наткнулись на поврежденного торговца Кортес-класса. У них был крейсер в конвое, но, по-видимому, он ушел в погоню за какими-то тупоумными пиратами-любителями, которые наделали лажи в поисках добычи. Он был голый как новорожденный. Взяли корабль и его груз, продали и получили выкуп за команду. Сейчас у меня достаточно денег, чтобы купаться в них.

Гримм фыркнул и открыл дверь.

— По-моему, я слышала достаточно. Всего наилучшего, капитан Рэнсом.

— Нет, — ответила она, ее глаза потемнели. — Ты услышал недостаточно. Еще не всё. Выслушай меня. Дай мне одну минуту. Если тебе не понравится предложение, я пойду.

Гримм неодобрительно скривил рот.

— Мы закончили.

Каллиопа села, ее брови сошлись у переносицы, она не отрывала глаз от Гримма.

— Мэд, — очень тихо прошептала она. — Пожалуйста.

Гримм смотрел на нее несколько секунд. Затем закрыл дверь.

— Одна минута, сказал он.

— Из-за канцелярской ошибки у меня двойной заказ, — сказала она. — Половина трюма забита чанами в Олимпию, а другая медикаментами с адресатом в Киссаме. Я не успеваю сделать обе поставки своевременно. Помоги мне, взяв на себя Олимпию, и я поделюсь чистой прибылью.

— Теоретически, думаю, девяносто на десять меня бы устроило, — сказал Гримм.

— Ты хочешь девяносто процентов за мой груз? — спросила Каллиопа.

— Десять процентов и надежная репутация — это нечто большее, чем ничего и нарушенный контракт в придачу, — сказал Гримм. — Теоретически.

Она сузила глаза.

— Нет смысла пытаться спорить с тобой по этому поводу.

— Никак нет. Я не тот, кому требуется помощь.

Она сжала губы, а затем кивнула.

— Кажется, ты оставляешь мне совсем небольшой выбор.

— На самом деле, я не оставляю ни какого. Я бесполезен. Этот крейсер, который ты упомянула, потрепал «Хищника». Пройдет несколько дней, прежде чем мы сможем снова подняться в небо.

Каллиопа нахмурилась.

— Что? Он не летает?

— Да, — подтвердил Гримм.

Зеленые глаза заметались в расчетах и в итоге, казалось, она сделала какие-то выводы. Она резко поднялась и потянулась к своей шляпе.