Лечебное дело zyablikova

– Хорошо, ты права… – глухо ответил zyablikov. – Пусть ты права… я испугался продолжать операцию, струсил… хотя я решительно не понимаю, как её продолжать, не рискуя навредить больному. Да, я потерял лицо… и это очень больно. Но как теперь вернуть его?

– Мне очень жаль, что доктор Жан сейчас отсутстсвует! Если бы он вам ассистировал, как обычно, то вы бы с ним нашли решение. А я простая медсестра, как могу давать вам советы. Я понимаю вашу огромную ответственность, доктор, но разделить её не могу…

Чеа подошла, оперлась руками о столешницу и продолжила, горя глазами и пылая лицом:

– Словами, увы, лица не вернуть, какими бы хорошими искренними они ни были, доктор. Слова – это только слова! Вот почему меня не обидели ваши оскорбления и не тронули извинения. Но что меня действительно задело – это то, что вы не решились продолжать операцию этому несчастному пациенту, которого столь уверенно собирались поставить на ноги…

Ёе определённо несло, несмотря на расу, буддизм и гашение эмоций.

– Чеа, наивная и смелая Чеа, – вздохнул zyablikov, пытаясь прервать этот поток искренности, от которого ему становилось всё более и более тревожно. 30 лет разницы в возрасте… забеспокоишься тут. К тому же, Чеа слишком к нему наклонилась, и в разрез розовой хирургической блузы виднелась грудь. Не вся, конечно, но от этого ещё тревожнее становилось. – Сядь, пожалуйста, останови свою пропаганду… Я лучше постараюсь тебе объяснить, как можно популярнее, в чём тут проблема… буду чертить, рисовать, показывать картинки из Интернета. Может быть, так мне самому понятнее станет…

– Пустое, доктор. Пустое, опять слова! А вернуть лицо вы сможете только действиями. Действуйте же! Станьте опять тем, кем вы были раньше, кем вы были для нас, для меня – доктором из России, очень хорошим доктором, которым я горжусь. Я второй год с вами работаю и знаю ваши возможности! Нет такой болезни, которую вы не можете вылечить… – Чеа, милая, ну, нельзя же так льстить старому больному человеку… – промямлил zyablikov, всё пытаясь перебить, остановить… но не смог ни перебить, ни остановить азиатскую девушку в пылу агитации:

– …поэтому я не верю, что вы не знаете, что делать с этим больным! но я верю, что вы можете сделать так, чтобы этот мистер Мазурец ушёл из госпиталя на своих ногах! Ведь, кроме вас, этого никто не сделает. Пожалуйста, доктор… я вас очень прошу…

И она очень решительно подошла, обхватила обалдевшего zyablikova руками за шею, невзирая на сопротивление (которое она, впрочем, легко преодолела), порывисто поцеловала и бесшумно вышла своей эластичной походкой, буднично закрыв за собой дверь… как будто так и надо было!

– Как вы себя чувствуете, Джек?

– Немного лучше, доктор, спасибо. Боль уходит, ночью я спал. Уже могу немного поворачиваться… так что со временем, я надеюсь, боль уйдёт совсем, и я смогу вновь сидеть и ходить… зверский аппетит – собираюсь завтракать. Было 6.30 следующего утра. Рабочий день в госпитале Ах Дуонг начинался в 7, но zyablikov всегда приезжал пораньше и успевал обойти своих пациентов до начала общегоспитальной пятиминутки, чтобы потом свести общий обход к самым кратким формальностям.

Американец лежал на ортопедической кровати. Рядом сидели жена и женщина постарше – тёща, понял zyablikov (хотя тёща выглядела значительно моложе своего зятя). Они суетливо вынимали из сумок судки, палочки для еды и пиалы. Общее состояние пациента, что называется, «соответствовало объёму и тяжести». Неврологический статус оставался прежним – субатрофия четырехглавых мышц, клонусы надколенников и высокие коленные рефлексы, без чувствительных и двигательных расстройств.

«Кажись, ничего не задел там вчера…»

При воспоминании о работе долотом вслепую вблизи дурального мешка снова выступил холодный пот.

zyablikov попросил Джека повернуться – точно, это у него получалось лучше, чем вчера, осмотрел повязку.

«Умеренно промокла кровянисто-сукровичным отделяемым…»

– Ну как, доктор? Завтра вы меня выпишете?

По большому счёту, положительная динамика была налицо! Вчера Мазурец орал от боли, когда его везли в операционную, сегодня лежит и улыбается – несомненный успех! Операция сделана, клинический эффект есть, деньги уплочены, больной доволен и настроен на выписку-

«Что тебе ещё надо, собака?»

– Видите ли, Джек. Выписать вас я могу хоть сегодня, но я бы хотел, чтобы вы ушли от меня своими ногами.

– Так, доктор! До этого, я понимаю, ещё очень далеко. Восстановление станет постепенным! Зачем я буду столько лежать? Назначьте мне лечение, я буду посещать вас амбулаторно, как назначите, меня привезут… а ходить своими ногами…

Пациент печально, хоть и добро, улыбнулся.

– Это, как бог даст, а вы сделали всё, что могли! Я вам очень благодарен и считаю большой удачей, что попал именно к вам. День-два я останусь, конечно, в госпитале, но к выходным хотел бы быть дома. Лишь бы боль ушла, и я смог сидеть, тогда мы купим колёсный стул и на нём я смогу передвигаться.

Момент такой эйфории нельзя было упускать – скорее выписывать!