Лечебное дело zyablikova

«Все говорят, нет правды в медицине. В американской нейрохирургии тоже нет…– меланхолично подумал zyablikov. – Пора валить из профессии, пока меня носом «в протокол» не затыкали…»

– Хорошо, Джек, я созвонюсь с МРТ- центром и договорюсь о времени исследования,– сдался он.– Но мне было бы жаль тех 280 долларов, что вам придётся потратить на это заведомо бесполезное дело! Что касается костылей – пора их бросать и переходить на ходунки. Чеа, найди, пожалуйста, ходунки для мистера Мазуреца. Вставайте, ходите, как я показывал. Сидеть пока категорически запрещаю – либо лежать, либо стоять.

– Даже на унитаз, доктор? Безумно хочется опрожнить кишечник…

– Даже на унитаз! Только лёжа, на подкладное судно!

– Как вы меня расстраиваете, беспощадный доктор…

– Пожалуйтесь на меня своей маме… пусть мадам Мирра поругает меня. Снимай повязку, Чеа!

Операционная рана оказалась в полном порядке.

Как ни крути, а положительная динамика была налицо!

Оставив Чеа делать наклейку (она казалась сегодня вполне спокойной и собранной), zyablikov смылся из перевязочной и засел в кабинете, стараясь не покидать его без дела.

* * *

После обеда пациент постучался в дверь zyablikova. Он уже был с ходунками.

– Вот, доктор, решил навестить вас в вашем офисе!– объявил он.

– Конечно, конечно, Джек! Вас уже можно принять за амбулаторного больного! – максимально оскалился zyablikov, предвидя новый подвох.

– Я ненадолго, доктор. Тут вот какое дело – за первую операцию, как было написано в инвойсе, вы лично взяли с меня 300 долларов doctor fee. А когда вы уговоривали меня на повторную операцию, вы сказали, что не возьмёте за неё денег…

«Конечно, о чём-о чём, как не о деньгах теперь…– с раздражением подумал zyablikov. – «Штирлиц! А всё-таки, Вы- еврей!»

– Это так, Джек. У нас, у русских, есть пословица- «с одного вола 7 шкур не дерут», – с достоинством ответил доктор. – Професьон де фуа!

– И вы их действительно с меня… не содрали,– американец надел очки и вынул какую-то бумагу.– Вот инвойс, в котором учтены услуги операционной и анестезиологиста, а вместо вашей doctor fee стоит прочерк…

– Абсолютно верно, Джек. С чем же вы несогласны?

– Я несогласен с тем, что вторую операцию вы мне сделали бесплатно! Особенно, учитывая тот поразительный эффект, который она возымела. Поэтому, доктор, мне хотелось бы сохранить лицо…

Джек оглянулся, заговорщически подмигнул, вынул из кармана и протянул ошрашенному zyablikovy 3 сотенные купюры 100- долларового достоинства.

– Пожалуйста, примите, доктор. Я не хочу остаться у вас в долгу. Надеюсь, этой суммы достаточно…

– Да вы что, Джек!– вскочил zyablikov.– Я ни в коем случае не могу принять!

– А я ни в коем случае не могу забрать!– гордо выпрямился больной.– У нас, в США, никто не работает бесплатно!

– Зато у нас, в России, это называется «дача взятки должностному лицу при исполнении им служебных обязанностей»! Ибо, как заведующий отделением, я сейчас являюсь должностным лицом!!

– Вернётесь в Россию, сдайтесь властям,– махнул рукой Мазурец.– Не скромничайте, доктор – отличная работа, возьмите деньги. Что там с моим МРТ?

– Договорился на завтра, на 11.00. Эмбьюлэнс согласую с доктором Жаном- уверен, проблем не возникнет.

– Вот и хорошо, доктор…

И Джек, штампуя ходунками, вышел из кабинета.

– Нет, группенфюрер, я- русский,– твердил zyablikov, глядя на деньги.– The whole 300 dollars kak s kusta!

Наверное, не было в мире человека, который на его месте не обрадовался бы этим деньгам! Но по лицу zyablikova не заметно было. Некоторое время он довольно напряжённо размышлял, потом взял телефон и позвонил Чеа.

– Зайди, пожалуйста.

* * *

Через две минуты девушка была в кабинете. Чистое и правильное лицо её казалось непроницаемым, всегдашняя полуулыбка пряталась в самых уголках сочных губ, но взгляд как-то слишком оживлён и внимателен, неслужебен – «наконец-то, доктор, я вся внимание».

Она молча уеселась на своё обычное место, напротив zyablikova и боком к нему. Вне перевязочной медсестра ходила без шапочки, её тяжёлые волосы, прежде компактно удерживаемые туго перехваченным у основания понитэйлом, теперь получили некоторую свободу и мягко, волнисто оттеняли лицо, делая его ближе, мягче и интимнее.

– Чеа… тут такое дело,– кашлянул zyablikov, – я не смогу встретиться с тобой вечером, как мы планировали.

– Сегодня, доктор?

– Не только сегодня, но и завтра… и послезавтра, и вообще никогда. Я тут решил… что так будет лучше…

zyablikovy стоило немалых усилий проговорить это, особенно, под её боковым взглядом, которым она одновременно смотрела и не смотрела, что называется- «стреляла».

– Лучше? Но кому лучше доктор?– очень тихо спросила она.

– Тебе, Чеа. Ты же хотела сохранить лицо – ты сохранила лицо, согласившись на моё гм… непристойное предложение…– заторопился zyablikov.– И с моей стороны было бы неправильно воспользоваться… к тому же, при нашей разнице в возрасте… в глубине души ты ведь не хочешь этого… или хочешь не этого… что, в принципе, одно и то же…– запутался zyablikov.