Лечебное дело zyablikova

– Слышь, zyablikov… а что у тебя с этой, с твоей медсестрой? – и Жан метнул на коллегу острый взгляд из подлобья.

zyablikov моментально захлопал ресницами.

– С кем – с кем? С Чеа? Ничего, Жан… ничего такого… она мне в твоё отсутствие ассистировала, ну так, наорал было на неё в сердцах, но уже извинился.

– Мне доложили, что у вас с ней что-то слишком уж тесное сотрудничество наметилось в моё отсутствие,– сухо проинформировал начмед. – Так и сказали- «сролань» у них двоих.

– Да ты что, Жан?– обиделся zyablikov.– Обычные уставные, официальные отношения… давно ведь уже вместе работаем, второй год! А кто же из баб тебе настучал, и что именно?

– Кто… – презрительно хмыкнул Жан. – Тут все стучат друг на друга, а то ты не знаешь… что уж говорить про нас, барангов! Я обычно не придаю значения, но тут задумался. Я ж тебя знаю, змей! Поэтому предупреждаю – чтоб даже не думал, понял?!

– Да ну тебя, Жан! – вспыхнул весь zyablikov, как пионер, даже уши покраснели. – Мы же работаем вместе! А случай был непростой, тебя не было… Чеа меня поддерживала морально, как могла. Только благодаря ей, я решился на повторную операцию. Нейрохирургия всё-таки! А они, суки, уже что-то заметили и бегом стучать?

– Я тебя знаю, zyablikov, поэтому предупреждаю по-хорошему. Замечу что-нибудь – мигом яйца оторву! Всё, идите, Чиж Снегиревич. Идите, занимайтесь больным, выполняйте Клятву Гиппократа…

Для того, чтобы в палате сделать укол Дипроспана, пришлось звать Чеа, так как постовые медсёстры для такой ассистенции не привлекались. Та, хоть и пришла сегодня без косметики и парфюмерии, вела себя необычно. Вместо 2% раствора лидокаина подсунула ему натрий содиум, вместо 5-мл шприцов дала 10 мл… словом, «тупила» так, что zyablikov непременно схватился бы за голову, не будь он в стерильных перчатках. Тем не менее, укол он сделал- в область внутреннего мыщелка левой большеберцовой кости, ниже суставной щели коленного сустава. После чего Мазурец немедленно отметил исчезновение терзающих его болей.

– Тогда продолжаем «встань и иди», Джек. Наша цель – туалет…

И им удалось сделать это! Туалет был прямо в палате, и американец прошёл сам эти пять метров. На костылях, но прошёл!

– Впервые за этот месяц я мочусь стоя…– простонал он.– Моя мечта теперь- испражниться сидя… Доктор… неужели я правда уйду от вас своими ногами?

– Я очень надеюсь на это, Джек! А сейчас идём назад, ложимся, отдыхаем. Всё должно быть строго дозированно…

В 12 дня госпиталь разбредался на обед, никого не было видно ни на рисепшн, ни в OPD. Одна Чеа что-то делала в рентгенкабинете. Zyablikov вошёл, закрыл дверь и сурово спросил, что с ней происходит. Та ответила, что «очень в стрессе», так как прошло уже два дня, а она всё ещё не поцеловала доктора и теряет лицо. zyablikov цинично ответил, что пусть она сделает это, чёрт побери, прямо здесь и сейчас, вернёт себе это чёртово лицо и снова станет адекватной и трудоспособной! Но Чеа отозвалась, что такой поцелуй не позволит ей вернуть лицо, так как доктор останется недоволен, ибо он желает, чтобы это случилось не так… zyablikov, снова повысив голос, сказал, что доктор уже ничего, б…ь, не желает, кроме того, чтобы она нормально работала! Работала, как раньше, с лицом или без лица. Что вот такая, она доктора только подводит, демаскируя их секрет, что по госпиталю уже пошли разговоры и даже доктор Жан в курсе того, что у них с Чеа существует какая-то конспирация!

Чеа тут же возразила, что она никак, никак не проявляла себя! что всё, что происходит внутри команды, остаётся в команде… просто доктор не звонил ей вчера и не будет звонить сегодня, и вообще, он стал очень холоден и официален – наверное, считает бедную Чею неспособной выполнить своё обещание, поэтому она очень несчастна, неуклюжа и поэтому у неё всё валится из рук… В голосе у неё звучали слёзы, поэтому zyablikovy пришлось девушку обнять, прижать, погладить и сказать, что ничего подобного, что он с огромным нетерпением ждёт её поцелуя и что позвонит Чее сразу, как только сможет вечером выбраться на Риверсайд, ибо у него сейчас лежит тяжёлый больной…

«Доктор zyablikov, Вы- редчайший мудак! – кричало, орало, вопило всё в нём.– Идите лучше Анненского коту Паштету читать… »

Разумеется, и речи не могло быть, чтобы уединяться с ней в отеле!!!

* * *

Водка на этот раз «полировалась» «так называемым «укропом»», Паштету было скормлено не 200, а 300 грамм фарша, поэтому наутро zyablikova сильно «штормило». Однако, он побрился и даже проехался на велосипеде дальним маршрутом – не через 592-ю улицу, а кругом, через Ханой-стрит, чтобы как следует провентилировать лёгкие. 100-процентная трудоспособность наутро, всю жизнь была его сильным качеством.

– Медицина- профессия не для сачков и слабаков!– считал доктор.

Состояние пациента после ляминэктомии оставалось стабильным. Боли в пояснице совершенно не беспокоили, в левом колене немного беспокоили, и он вчера, несмотря на запрет zyablikova, вставал и ходил, даже выходил в коридор.