Лечебное дело zyablikova

– Довольно, Джек,– с удовлетворением промолвил zyablikov, – вы большой молодец! Хороший прогресс! Но достаточно на сегодня упражнений. Сейчас ложитесь тем же способом, не садясь. Сегодня отдыхаем, а завтра уже будем двигаться в направлении туалета…

Больной, лежавший последний месяц только на спине, настолько обессилел от безжалостного дриллинга zyablikova, что повалился без сил с закрытыми глазами на счастливом лице. Ещё больше устал сам русский хирург, будучи ненамного моложе своего пациента и эмоционально расходуясь гораздо сильнее, чем тот. Поэтому, когда zyablikov, шатаясь, вышел из палаты и наткнулся на Чеа, которая, как ему показалось, специально постаралась попасться на глаза в пустом коридоре, то с лишь трудом сумел улыбнуться. Он видел её только мельком на пятиминутке.

– Всё ли хорошо, доктор?

– Да, идёт по плану. Поставил на ноги, как и обещал…

– Значит, вы позвоните мне вечером? – спросила девушка, не глядя на zyablikova. Это был не столько вопрос, сколько утверждение. Хирург, наконец, почувствовал тонкий и очень приятный аромат духов и посмотрел на свою ассистентку повнимательнее. Так и есть! Тени… помада… причём, в количестве явно избыточном – меры в косметике азиатки не знали, беспощадно накладывая её толстыми слоями перед любыми важными мероприятиями – вроде похода на свадьбу к подруге или корпоратива за счёт босса.

«Что, идёшь сегодня куда-то?» – чуть не спросил он, но вовремя осёкся, внезапно вспомнив всё.

«Вспомни всё»…

– Гм… видишь ли, Чеа… сегодня? сегодня- нет… возвращается доктор Жан из Европы. Он звонил, просил его встретить в аэропорту… потом, мне надо будет ему доложить о пациенте…

– Да, доктор. Я понимаю. Ничего страшного – ведь каждый следующий день хорош так же, как предыдущий!

– That's my girl,– с облегчением ответил zyablikov, оглянулся и приобнял Чеа за талию – совсем слегка, на секундочку, чтобы обозначить ласку и дать надежду. – Сегодня команда «at easy and dismiss» – вольно, разойдись…

Малодушие не дало ему признаться, что слишком устал, чтобы рыскать по Риверсайду в поисках укромного отеля со всеми вытекающими.

Вот в этих «вытекающих» и крылось «во-вторых».

Что он, собственно, будет делать с образованной, честной, хорошей девушкой, которая только ради ложно понимаемого «сохранения лица» уединится с ним в номере? То, что от Чеа не последует при этом никаких ни выходок, ни сюрпризов, zyablikov был совершенно уверен. За год совместной работы он хорошо изучил свою медсестру и знал, что та отвественна, исполнительна и надёжна, как автомат Калашникова в индокитайских джунглях в сезон дождей.

«Ради сохранения лица пойдёт на всё», – холодным рассудком понимал он.

zyablikov так же считал себя джентльменом (кто не считает себя им после 50) и готов был проявить достаточно практического романтизма, чтобы девушка не пожалела о том, что к нему пришла. Ух, он смог бы излить на неё всю любовь, которая накопилась за годы одиночества! Если это, конечно, можно назвать любовью – просто оказалась красивая девушка рядом, которую ему удалось приманить хитростью, использовав её наивность и предрассудки. Скорее, это довольно жестокая, неравна игра с его стороны, в которой у zyablikova на руках заведомо оказались все козыри… но не отступать же теперь, когда ключи от счастья позвякивают в твоём кармане? Такого бесподобного случая уже никогда не будет в его 55…

– Делай, что должен, и будь, что будет!

Но как же тогда завершить «романтическое свидание»?

Долг джентльмена призывал его либо дать денег, либо сделать предложение руки и сердца. О последнем, разумеется, и речи быть не могло, а от денег Чеа, zyablikov был уверен, откажется! причём, от любых его денег. Причём, не просто откажется, а обидится при этом… причём, по-настоящему… не по-женски даже, а обидится расово и классово… Как на неоколонизатора, который считает, что всё может купить в этой примитивной Азии за американские доллары…

Что ж, просто чмокнуться на прощанье в щёчку, «пока-пока», а утром казуально встретиться на работе?

«Ночные любовники станут незнакомцами завтра,

Девушка, будь осторожней со своей любовью,

Ибо дневной свет обманет сердца

И утром их совместное биение исчезнет»,

– как пела знаменитая певица Си Си Кётч в дни юности zyablikovа?

Вот это казалось ему совершенно невозможным.

Т.н. «сохранение лица» приведёт лишь к его потере… и он, кажется, совсем запутался!

Так что, дорогие читатели, и сегодняшний вечер (как и вчерашний), застал беднягу zyablikova за бутылкой водки. Начмед Жан уже приехал – его, как всегда, встретил госпитальный шофёр, и теперь начмед дрых на своей половине виллы без задних ног, после чрезвычайно утомительного трансконтинентального перелёта с двумя стыковками.