Лечебное дело zyablikova

Больше к Вути Сопии я сегодня не подходил, хотя вновь поступившего пациента полагалось навещать как можно чаще, интересуясь не столько динамикой состояния, сколько его аккомодацией – в смысле, бытовыми удобствами в палате. Существовала опасность, что предоставленный сам себе пациент вдруг резко передумает у нас лечиться и сбежит в другую клинику, даже из общей палаты. К тому же, надо было убедиться, что приходил стоматолог.

Я вдруг мучительно – пронзительно, колюще – остро, почувствовал себя снова в России! поэтому захотелось всячески солить моему пациенту, делать пребывание для него в госпитале максимально некомфортным. Или наоборот, не делать пребывание комфортнее, чем позволяло ОМС.

Приходил к нему стоматолог, или не приходил к нему стоматолог… есть жизнь на Марсе, нет жизни на Марсе…

Наутро тоже к нему не пошёл. Я всегда приезжал в Госпиталь на своём тюнингованном "Райлее" к 06.20, пристёгивал байк к ограде тяжеленной ржавой якорной цепью, переодевался и до начала пятиминутки (07.00) по-быстрому обходил своих пациентов. К двоим я зашёл, они лежали в отдельных палатах – один был американец 65 лет после декомпрессивной ляминэктомии по поводу костной формы люмбального стеноза, другой швейцарец 77 лет с множественными переломами рёбер, оба экспаты. Американец платил наличными, швейцарец имел европолис ДМС. Как говорится, вполне "состоятельные кроты". Проходя мимо общей палаты в 6 коек, я краем глаза заметил, что бонг там полусидит со страдальческим видом на функциональной койке с пультом и гидравликой (простых коек Соха в своём госпитале не держал), а вокруг него хлопочет немолодая женщина – мать, наверное.

Челюсти бонга, насколько было можно разглядеть из коридора, были успешно шинированы.

Неудержимо захотелось по—русски с грохотом, торжественно вкатить сюда табельную обшарпанную койку из недр ЦРБ – с провисшей сеткой и обоссанным матрацем, заставить Вути Сопию перелечь на неё. А функциональную кровать укатить хоть на склад, пусть там стоит годами, ржавеет, блять, но целее будет!

И выгнать мать из палаты – он не лежачий, есть часы посещений, вот тогда и приходите.

Эх, как же всё правильно в России-то было! Не ценил…

Кроме Вути, были заняты ещё койки в этой палате. По задёрнутым занавескам-ширмам я установил, что там лежали женщины.

Палаты на мужские и женские в Королевстве не делились.

После пятиминутки пошли на общий обход. При ближайшем рассмотрении пациент “бососо”, у которого я теперь считался лечащим врачом, жалоб практически не предъявлял, состояние его было удовлетворительным, зашинирован бонг был вполне профессионально, и я объявил о своём решении выписать бонга на амб.лечение у хирурга-стоматолога. По самому Вути Сопии и его матери было видно, что выписываться они не готовы. Ещё бы, тепло, светло и мухи не кусают! Условия в общей палате госпиталя Ах Дуонг наверняка были получше, чем в том углу, в котором они с матерью ютятся за 10 долларов в месяц…

Желание выписать больного на амб.лечение от этого только усилилось, но Жан отечески похлопал его по спине, что-то ободрительное сказал матери, и бросил мне через плечо -

– Пусть ещё полежит, назначения те же…

Двое бососошных женщин в палате были бонгини средних лет, физически измученные 12—часовым рабочим днём и большой семьёй, жалующиеся вообще на "всё". Лечащим врачом их был сам Жан, этим кололи витамин Б1 и метамизол с димедролом.

– Слышь, Жан… – немедленно сказал я ему после обхода. – А морда у пациента вдоль не треснет – тут ещё сутки лежать?

Начмед объяснил, что в договоре с "бососо" нет госпитализации на сутки – minimum, неделя, тем более с диагнозом "политравма".

– Иначе не оплатят нам по четвёртой категории…

– А за КТ они как, уже заплатили?

– Ну, как ты себе это представляешь, zyablikov? Мы им только через неделю документы передадим. А уж когда деньги придут, один Будда знает. Нормальные-то страховые выплаты с большой задержкой производят, а уж эти…

– А если не заплатят? Я вообще не понимаю – ты на пятиминутке позавчера вроде бы все точки над "и" расставил, а теперь сам первый и нарушаешь. Договор читал?

– Договор написан на национальном языке, zyablikov. Это ты у нас знаток ихних закорючек.

– И как же ты с этим договором работать собираешься?

– Если что, я Бопию зову. Кое-как она мне переводит.

– А Соха что? Ему же деньги терять, если она не так тебе переведёт.

– Соха занят сильно. Было бы у тебя пятеро детей и все дочери, я бы на тебя посмотрел. Ладно, ты что, сильно загружен, zyablikov? Отбою нет от пациентов? Американца ты сегодня выписываешь, немца…

– Он швейцарец.

– Да ну его, упрямый, как осёл… то есть, как обычный немец. И будешь снова лапу сосать без больных? Вот тебе больные – работай! Клади всех, кого сможешь, пусть дают койко—день. А об оплате предоставь заботиться мне и Сохе…

Делать нечего, наши цели – ясны, задачи— определены, и я взялся за работу, товарищи, бонги и камрады…

* * *