Лечить или любить?

— Скоро они станут для вас понятными, — грозно сказала я. — Потому что вы их подробно изучите согласно научным методологиям, которыми владеете. Психологические изыски, освоенные вами под руководством терапевта из «Гармонии», вы теперь обратите действительно в будущее — разберетесь в отношениях сына и его друзей, сами выстроите с ним отношения. Ему сейчас критически нужен отец, но отец понимающий и принимающий. И вы им, черт побери, станете! Потому что вы задолжали и не смеете еще раз отвернуться…

— Да, да… — на глазах мужчины блеснули слезы. — Но как же малыш?

— Вы признаете ребенка и будете ему отцом. Всегда. Будете принимать участие в его воспитании. У него есть любящая мать. Ближайшие три-четыре года — именно это для младенца критично. Эти же три-четыре года критичны и для Севы… Я говорю только о детях, — уточнила я и грубовато добавила: — Со своими женщинами разбирайтесь сами!

Всеволод поспешно закивал, соглашаясь. Если бы я еще сама была на все сто уверена в своих советах… Но опять увильнуть от ответственности и послать его еще на один годовой курс психотерапии я просто не имела права. Потому что младенец и Сева не могли ждать…

Неожиданно я узнала и продолжение этой истории.

— Мне Всеволод дал ваши координаты, — сказала немолодая женщина с усталыми добрыми глазами. — Дочка, знаете, последнее время истерики закатывает и кашу отказывается есть…

— Но это же должен был быть мальчик! — удивилась я.

— И УЗИ ошибается, — улыбнулась женщина. — Я думаю, это к лучшему.

— А Всеволод где? — спросила я.

— В основном в науке. Пишет монографию. Но вообще-то — там, в своей семье. Мы с ним очень хорошо дружим, это оказалось во всех отношениях удобнее.

— А Сева, сын Всеволода? Вы знаете, что с ним?

— Конечно. Он у нас регулярно бывает, и с отцом, и просто так. Закончил техникум, работает, осенью собирается в армию. Всеволод уговаривает его после армии поступать к нему в институт, на вечернее отделение. Он вроде прислушивается. Хороший, веселый парень, поет в каком-то ансамбле, и сестру любит, я ее могу даже иногда с ним оставить и уйти куда. Она-то его просто обожает и слушается всегда. Не то что меня…

Глава 47 Писающие младенцы, или О пользе академических изданий

Зима. Холодно. Хочется поговорить о чем-нибудь теплом, веселом и одновременно полезном. Например, об Африке. Казалось бы, что там может быть интересного для нас, кроме сакраментального: «Не ходите, дети, в Африку гулять!» Однако.

Когда у меня родилась старшая дочь, о памперсах в Союзе никто и слыхом не слыхал. Использовали многоразовые подгузники из простыней и марли. Их нужно было шить, стирать, кипятить, гладить и все такое. Очень утомительно, но куда денешься… В авторитетных изданиях сообщалось, что раньше года детей к горшку приучать бесполезно — у них еще не сформировался механизм произвольного контроля соответствующих функций. Я, естественно, и не пыталась.

Когда дочь подросла и уже вполне успешно взаимодействовала с горшком, я вышла на работу на свою кафедру эмбриологии и на обратном пути домой часто заходила в магазин «Академкниги», который располагался на Университетской набережной, недалеко от здания Двенадцати коллегий. И вот там-то и стали появляться невидные собой книжки из серии «Этнография детства». Я их покупала. Очень симпатичные сборники вполне научных статей о разных обычаях в разных странах, связанных с рождением, взрослением и воспитанием ребенка. Масса интересных и неожиданных для меня фактов.

И среди них безупречно логичное, не лишенное даже специфической академической иронии сообщение из какой-то африканской страны. Матери-африканки в этой стране носят своих детей на себе до двух лет. Когда первый раз спускают их на землю, в селении даже устраивается специальный праздник. До этого ребенок либо привязан у матери за спиной, либо сидит на руках у родственников, либо играет на полу в хижине, приподнятой над землей на помосте. Причина такого материнского поведения с биологической точки зрения вполне понятна — на земле в тех краях для несмышленого младенца слишком много опасностей: инфекции, змеи, ядовитые насекомые. Таким образом, младенец всегда с матерью, всегда спокоен, видит и слышит то же, что и она. И в результате (психологи установили это еще в конце XIX века) до двух лет маленькие негритята развиваются значительно быстрее, чем европейские дети.

Именно из этих психолого-этнографических исследований изначально растут ноги у «передовых» педагогических идей об обязательном таскании новорожденных детей, например, в «кенгурушниках». Но надо учесть традиции: в два года африканка торжественно спускает своего ребенка на землю и фактически больше его развитием особо не занимается, а европейского ребенка как раз в этом возрасте и начинают конкретно развивать. И впоследствии часто уже не могут остановиться…