Лед твоих объятий

— Если вы закончили, я хотел бы поговорить с Ребеккой, — раздался голос Ричарда. Я не сумела уловить, когда он вошел в комнату, и не знала, как много он слышал, но не стала скрывать свою осведомленность.

— Поздравляю с предстоящим бракосочетанием, Ваше величество. И очень за вас рада.

— Спасибо, Бекки, — отозвался Ричард.

Я не видела императора, но мне казалось, что он изменился. Исчезла суровая отрешенность, голос его звучал живо и молодо, и казалось, что Ричард скинул с плеч добрую сотню лет.

— Тэй, подожди меня в гостиной, — попросил он невесту. — Это ненадолго.

— Пока, Бекс, — поцеловала меня Тайра. — Еще увидимся.

Она вышла, а я напряженно ждала, что скажет мне Ричард. В груди возникло неприятное ноющее чувство, то самое, что всегда предрекало неприятности.

— Ваше величество? — не выдержав, обратилась к императору.

— Скажи мне, Бекки, что ты видишь? — спросил тот.

— Темноту.

— А нить? Араим? Ты его ощущаешь?

— Я его вижу и чувствую на ощупь. Он гладкий, как шелк, и светится.

— И сейчас?

— Сейчас нить потускнела, и не стало прежнего натяжения.

— Понятно, — задумчиво сказал император и замолчал.

— А почему вы спрашиваете, Ваше величество? Что-то случилось с Себастианом?

Сердце дернулось, а потом забилось быстро-быстро.

— Успокойся, Бекки. Кимли тут ни при чем. Я пытаюсь понять, как вернуть тебе зрение. Если ты видишь араим, значит, не все потеряно.

— Хорошо, если так, — кивнула я, но думала не о собственном зрении, а о муже. Почему-то мне казалось, что император лукавит. Слишком уж поспешно он заговорил о моей слепоте.

— Ваше величество, а вы уверены, что…

— Можешь обращаться по имени, Бекки, — перебил меня император. — Мы с тобой достаточно близкие родственники, чтобы избегать официоза.

— Хорошо, — кивнула я. — Вы уверены, что с моим мужем все в порядке?

— Да, — твердо ответил император. — С Кимли все в порядке. Не волнуйся о нем, Бекки. Он скоро вернется.

— Откуда такая уверенность?

— Я слежу за ситуацией.

Ричард взял меня за руку и неожиданно спросил:

— А где твой зверь?

— Шанти? Спит. Облюбовал себе место в гардеробной и отключился.

Я не стала уточнять, что спит арс исключительно на половине Себастиана, уткнувшись носом в его одежду.

— Да? Ну, ладно.

Я услышала, как скрипнуло кресло, и император поднялся.

— Рад был тебя увидеть, Бекки, — тепло сказал он.

— Всего доброго, Ричард, — попрощалась я.

Утро началось с тихого стука в дверь и голоса мамы.

— Бекки, ты проснулась?

Мамуля вошла в спальню, и комнату окутал тонкий аромат ее духов. Фрезия и апельсин… Что-то новенькое. А как же любимые "Гверци"? Она же никогда им не изменяла.

— Детка, ты прекрасно выглядишь.

Мне достался поцелуй в щеку и нежное объятие.

— Спасибо, мам, подозреваю, что ты тоже.

Я улыбнулась, старательно скрывая собственную тоску.

Со вчерашнего дня та не только не прошла, но даже усилилась. А еще, я чувствовала, как беспокоится ребенок. Это, конечно, могло показаться странным, но я отчетливо ощущала тревожные импульсы, атакующие сердце. Или все это — игры моего подсознания?

Я провела по лбу рукой, пытаясь прогнать тяжелые мысли, и усмехнулась. Надо же, сама не заметила, как переняла у мужа его любимую привычку.

— Как ты себя чувствуешь, Бекки? — в голосе мамы звучало плохо скрытое беспокойство.

Новость о моей беременности их с папой не очень обрадовала, и теперь родители переживали, что я слишком слаба, чтобы выносить здорового ребенка. Я сама слышала, как отец вчера вечером сердито ворчал: "Это безумие, Ди. Она на ногах еле держится, какая беременность? Пусть сначала окрепнет, наберется сил, определится с этим своим… мужем, а тогда уже и решает, рожать от него детей или нет".

Я как раз хотела поговорить с родителями и подошла к отведенным им покоям, но, уловив, о чем идет речь, остановилась перед дверью.

— Ты преувеличиваешь, Алекс, — неуверенно ответила мама. — Бекки говорит, что хорошо себя чувствует.

— Нашла, кого слушать, — сердито фыркнул папа. — Твоя дочь хоть раз призналась в том, что ей плохо? А? То-то же. Она и умирать будет с улыбкой на губах. Ты что, сама не видишь? Этот ребенок вытягивает из нее все силы. Ребекка уже на тень похожа — похудела, в чем душа держится. Нет, нужно что-то делать. Надо избавляться от этого… от этой проблемы.

— Алекс, ну, что ты говоришь? Ты понимаешь, что Бекки никогда на это не пойдет? Она любит Себастиана и рада беременности. Ты бы видел, как она сияет, когда говорит о своем малыше. Для нее он — не просто пара клеток, а живое существо, сын.

— Глупости, — отрезал отец. — У нее еще будет возможность родить. Ты должна с ней поговорить.

— Нет.

В голосе мамы прозвучала непривычная твердость.

— Ди, ты что, не слушала меня?

— Я ничего не буду говорить Ребекке, — упрямо повторила мамуля.

— Что ж, я сам ей скажу, — после паузы, резко выдохнул родитель.

— Не советую, если не хочешь потерять дочь, — тихо произнесла мама. — Ребекка тебе этого не простит.