Лед твоих объятий

Он не сумел договорить. Да, и что он мог сказать? Брат прав. Ему нет оправдания.

Он не должен жить. Он не смеет жить.

Рука сама потянулась к висящему на поясе ножу, вытащила его из ножен, замахнулась, целясь прямо в сердце… И тут он внезапно прозрел, увидев лицо Арта, на котором красным пламенем горели сумасшедшие глаза Семиуса Артани.

— Сдохни, ублюдок, — резко выкрикнул он, бросая нож в скалящегося мага.

— Только после тебя, Себастиан, — растворяясь в воздухе, прошипел старик.

Тонкое лезвие мелькнуло и пропало в закрутившейся воронке.

Он громко выругался. Унаши сатар. Доргов Артани. Снова ушел.

Впрочем, он сам виноват. Знал же, что нельзя оборачиваться, и все равно не выдержал, слишком уж хотел увидеть брата.

Увидел.

Он тоскливо огляделся вокруг. Низкие каменные своды, свисающие с них сталактиты, влажные стены. Та самая пещера, в которую он попал, использовав заклинание поиска. И никакого лабиринта.

Нужно выбираться. Все равно Артани уже далеко.

— Ребекка, завтра мы должны быть в императорском дворце.

Кимли выдал эту новость, раздраженно повязывая перед зеркалом галстук и глядя на свое отражение с каким-то странным выражением. Мне показалось, в его взгляде проскальзывает что-то вроде отвращения.

Интересно, с чего бы?

Вообще, Кимли вернулся странным. Я так и не смогла узнать, где он был. И разговорить его тоже не смогла — он на меня просто не реагировал. И на Шанти не реагировал, хотя щенок весь день таскался за ним по пятам и жалобно поскуливал. И даже самое безотказное средство — секс — на Себастиана не подействовал. Вернее, у нас его попросту не было, несмотря на все мои попытки заинтересовать мужа.

И вот теперь такая новость.

— Зачем?

— Нас ждут во дворце.

— Нас двоих?

— Да.

А вот это уже подстава. Неспроста дядюшка зовет нас вместе, явно что-то задумал.

— Опять какой-то прием?

— По всей видимости, — пожал плечами Кимли. — Я сам точно не знаю.

— А кто передал приглашение?

— Оберли.

Муж бросил на меня короткий взгляд и тут же отвернулся. Ну, нет. Так не пойдет.

— Что ты мучаешь этот несчастный галстук? Дай, я сама завяжу.

Я подошла к Кимли и отвела его руки от многострадальной удавки. Пара легких движений и — готово.

— Вот, видишь, так гораздо лучше, — легкомысленно болтала я, любуясь результатом своих трудов. — Сейчас еще воротник поправлю.

— Все, Ребекка, — недовольно пробормотал Кимли. Он отстранился от меня и резким движением провел рукой по волосам. — Мне нужно идти. Вернусь поздно.

— Подожди, а как надолго мы задержимся в Сарте?

— Какая разница?

— Я ведь должна знать, брать с собой Шанти или нет.

Кимли посмотрел на грустного щенка и сказал:

— Не стоит его пока кому-либо показывать. Он еще слишком мал, у Ричарда могут возникнуть вопросы.

А ведь и правда. Если я не хочу, чтобы о моем приключении узнали, Шанти должен остаться дома. А то ведь и отец, и Оберли, да, и сам император обязательно захотят узнать, откуда у меня взялся новорожденный арс.

— Ладно. Попрошу Легрэ за ним присмотреть.

Кимли ничего не ответил. Он молча прошел к выходу и тихо прикрыл за собой дверь.

М-да. Не нравится мне все происходящее, ой, как не нравится.

— Что будем делать, Шанти? — Я посмотрела на щенка, и тот звонко тявкнул. — Кто сдается? Я? Глупости. Я никогда не сдаюсь. Вот увидишь, я обязательно разберусь с тем, что творится с Кимли.

Разберусь…

Ладно, никуда от меня Себастиан не денется, пусть пока покапризничает. Нужно как-то узнать, зачем нас вызывает император. И понять, как действовать.

— Шанти, положи виг-тон, я сама знаю, что надо позвонить отцу. Положи, я сказала. Ну, ладно, давай сюда, раз уж принес.

Мне в руку ткнулся металлический корпус виг-тона, спустя секунду я почувствовала легкий укус крошечных зубов, а потом круглые, как пуговицы, синие глаза с ожиданием уставились в мои. Ну, да, тоже синие.

— Шанти, ты не должен считывать мои мысли, тебе нужно учиться выполнять мои команды, понимаешь?

Пуговицы моргнули. Понимать-то он понимает, только, все равно, своевольничает.

— Ладно, замяли, — я потрепала арса за холку. — Спрячься в гардеробной и не выходи, пока я не закончу разговор. Отец не должен тебя видеть.

Толстый короткий хвост вопросительно дернулся.

— Что значит — почему? Не должен, и все. Нет, он не плохой, просто, пока ты не подрастешь, о тебе никто не должен знать. Все, беги, малыш.

Шанти, поскальзываясь и косолапя, послушно поковылял к гардеробной.

Умница мой.

Я дождалась, пока серебристая тушка исчезнет в дверном проеме, и открыла виг-тон.

— Ребекка? Что-то случилось?

Отец удивительно предсказуем. Или это я так предсказуема, с его точки зрения?

— Ничего не случилось, пап. Просто соскучилась.

— Да? — настороженность из голоса папеньки никуда не исчезла.

— Как вы там? Как мама? Закончила новый роман?

— Дочь, если что-то произошло, лучше говори сразу, без долгих предисловий.

— Ладно, не хочешь верить — твое дело. Я просто соскучилась, потому и позвонила.

— Да? — тон отца так и остался недоверчивым. — Ну, ладно. Я рад, что ты, наконец, вспомнила о своей семье.

— Так, что мама?