Ледария. Кровь и клятва

— Но я не жалуюсь! — натужно засмеялся Кэларьян, отмахиваясь от вопросов. — Ничуть. Я долго ощущал себя слепым котенком, пока не привык заботиться о тысяче вещей, чтобы выжить. Ни один глорп не прислушается к вашим словам, если вы будете сидеть над книгами, как привыкли здесь, в Торпе, а практичность оставите неким женщинам. Убедить глорпов, что ваша затея не бред сумасшедшего унтгу и не происки злых духов, очень сложно. Сначала убедите их, что вы разумный и достойный человек - умеете охотиться, рыбачить и бежать по снегу. Жить означает на севере совсем не то, что в наших городах. Я знаю это слишком хорошо и с радостью отправил бы туда кое-кого из знакомых. Неплохо выбивает дурь из головы!

Магистры молчали, переглядываясь и неловко ерзая в креслах, а Гансвард усмехнулся, наполняя свой кубок.

— Брось, Кэл, какая дурь могла быть в твоей светлой голове?

— Не будем вдаваться в подробности, — уже легче рассмеялся Кэларьян. — Этого не объяснить — можно только испытать на своем опыте. Я был обижен невниманием, уязвлен провалом просветительской деятельности… В общем, подавлен такой ерундой, о которой сейчас вряд ли задумаюсь.

— Старческие жалобы, — махнул рукой Гарбен. Он посерьезнел и внимательно слушал Кэларьяна.

— Старость? — поднял тот брови. — Что это такое, не пойму.

Магистры заулыбались, напряжение между ними ушло. Кэларьян пригубил дымящееся вино и поднял кубок, салютуя им куда-то в потолок.

— Нет, друзья, я не шучу. Это тело стало сильнее, чем было, и я не ощущаю груза лет. Я закален, провялен и засушен. Если бы остался здесь, я был бы в конце совсем другого пути.

Гансвард поднял свой кубок в ответ, лицо его погрустнело. Карланта не отрываясь наблюдала за ним и ей все больше нравился этот старик, о котором она так много слышала. Теперь она видела, что он действительно такой, как рассказывал дедушка. Добрый и понимающий. Как, должно быть, грустно расставаться с таким другом! Неужели он так боялся холода, что не мог поехать в Глорпас? Вместе им было бы куда проще.

Эта мысль была неожиданной и неуютной.

Неужто дедушка был так одинок? Конечно, он не похож на глорпов и всегда жил какой-то иной жизнью, но раньше это казалось нормальным. Сейчас он дома, среди своих, и выглядит очень счастливым. Карланта представила, что ей пришлось бы разлучиться с братьями и Хараном на целых десять лет, и сердце ее сжалось. Как мог он вытерпеть столько времени вдали от дома?

А она! Она могла бы отвезти его в Торп гораздо раньше! Они бы навестили Гансварда и вернулись. Они могли бы ездить на юг раз в пару лет, как будет делать теперь она сама. Как жестоко поступили Старейшие, не позволив Кэларьяну распоряжаться упряжками! Он заслуживал стать членом племени.

Карланта взглянула на дедушку с тем особенным чувством, что возникало всегда, когда он нуждался в ее помощи. Она уже хотела прерывать магистров и извиниться перед Кэларьяном за все, в чем отказали ему глорпы, но тут поднялся Гансвард и снял с огня винный котелок.

— Не пора ли нам закончить на сегодня?

Старики одобрительно кивнули и зашуршали покрывалами, разминая ноги. Все они изрядно устали, но сами не могли остановиться, слушая рассказы о дальних землях. Кэларьян подошел к Карланте. Под глазами у него залегли тени, белки покраснели. Им всем давно пора отдохнуть.

— Пойдем наверх, там приготовлены постели.

Карланта встала, магистры выходили в холл, и она отвешивала им неуклюжие поклоны, желая доброй ночи. Кэларьян тепло прощался с каждым за руку. Когда все приличия были соблюдены, они поднялись наконец на второй этаж, но едва успели дойти до комнаты Карланты, как их нагнал Гансвард. В руке у него был котелок и кружки.

— Еще по одной перед сном, Кэл? — по его тону было ясно, что он не примет отказа.

Кэларьян отворил дверь, пропуская Карланту внутрь. Он выглядел до крайности измотанным, но все равно согласно кивнул. Гансвард просиял.

— Покажешь мне глорпские хроники? — он тоже выглядел усталым, но, похоже, не собирался отпускать Кэларьяна так быстро.

— Они там, внизу, упакованы вместе с дневниками. Если Навард за эти годы излечился от лени и разобрал вещи, мы можем за ними спуститься.

— Навард? Излечился? Нет, — вздохнул Гансвард. — Что еще ты привез? Хиртова хроника? Мой экземпляр Большой хроники, тот, в синем переплете? Нет?

Кэларьян покачал головой, а щеки Карланты залил румянец. Она с радостью взяла бы все дедушкины книги, но на нарте не хватало места!

— Простите, мастер, это я оставила их дома, — покаялась она. — Обещаю, что привезу следующим летом!

Гансвард вопросительно взглянул на Кэларьяна, а тот приподнял руку, словно говоря: «Я все объясню». Магистр улыбнулся:

— Не беспокойся, девочка. На вас двоих я променял бы и всю библиотеку.

У Карланты отлегло от сердца. До чего же он добрый! Разрешит ли он звать себя дедушкой? Они с Кэларьяном словно братья — кто угодно подтвердит.

Гансвард устал держать котелок и поставил его на пол.

— А что с тем манускриптом, который ты начал перед отъездом? — спросил он, наблюдая, как Кэларьян подкладывает в камин пару новых поленьев.