Леди-чертовка

По вечерам, после ужина, они отдыхали вместе с детьми в семейной гостиной, играли с мальчиками или читали им вслух, пока не наступало время сна. Затем Уэст откланивался и уходил в гостевой флигель, а Феба прокрадывалась туда чуть позже, под покровом ночи. При единственном огоньке масляной лампы он раздевал ее у кровати, и руки и губы его подвергали сладкой пытке каждый дюйм обнаженного тела.

Но как долго еще ждать…

– Но зачем ждать до ночи?

Он склонил голову и прильнул к ее устам. Язык его начал нежное, неторопливое вторжение, вызвав чувственную дрожь в иной части ее тела, гораздо ниже, в том потаенном местечке, что тоже жаждало вторжения. Но… здесь? В зимнем саду? При ярком свете дня?

Да. Пусть так. Она сделает все, что он хочет.

Глава 28

Уэст увлек Фебу в уголок зимнего сада, надежно скрытый от глаз каменной горкой и пальмами в кадках, и прижал к стене. Он целовал ее страстно, требовательно и, почти пожирая, жадно впивая ее медовый вкус. По ее молочно-белому телу с золотистыми крапинками веснушек пробегала дрожь от прикосновений его языка. Одной рукой он приподнял до талии ее юбки, другой проник в разрез панталон и раздвинул пальцами мягкие губки. Он играл с ней, поглаживал, дразнил, проникая пальцами в тугие влажные глубины. Он видел, что Феба старается не издавать ни звука, но, несмотря на все усилия, из груди ее рвались сдавленные вздохи и стоны, и это безмерно его возбуждало.

Расстегнув брюки и освободив свое готовое к бою естество, Уэст приподнял Фебу, по-прежнему прижимая к стене, и вошел в нее. Обнаружив, что сидит у него на бедрах, а ноги беспомощно болтаются в воздухе, она испустила возглас удивления. Надежно удерживая ее на месте, Уэст раз за разом вонзался в нее, с каждым толчком задевая центр ее сладострастия.

– Так хорошо? – спросил он хрипло, хотя и сам ощущал ее отклик.

– Да!

– Не слишком глубоко?

– Нет! Нет! Продолжай… – Она вцепилась ему в плечи, чувствуя, что стремительно движется к кульминации.

Ощутив, что ее тело сжимается вокруг него и напрягается, готовое к развязке, Уэст заставил себя остановиться. Не обращая внимания на ее нетерпение и стоны, он неподвижно выжидал, пока не утихнет нужда в разрядке, затем опять начал ритмично двигаться, довел ее до края – и отступил, с удовольствием наблюдая за ее возмущением и безумным стремлением к вершине.

– Уэст… я же почти… – Она остановилась, не в силах выговорить это вслух.

Как он обожал в ней эту скромность!

– Знаю, – прошептал Уэст, – я чувствовал. Ты так меня стискивала! – И он начал медленно двигать бедрами, едва ли сознавая, что именно говорит, окутывая Фебу словами, словно лепестками цветов. – Ты как шелк. Все в тебе прекрасно… все так сладко… В следующий раз я не остановлюсь. Мне так нравится смотреть, как ты достигаешь вершины… твой взгляд… всегда немного удивленный… как будто ничего подобного ты никогда раньше не испытывала. Ты покрываешься густым румянцем, как дикая роза, везде… твои маленькие ушки начинают гореть, губы дрожат… да, вот так…

Он целовал Фебу, ловил ее вздохи, ласкал влажные атласные глубины ее рта, бархатный язычок, смело сплетавшийся с его языком. Каждый раз, когда он почти выходил из нее, внутренние мышцы отчаянно сжимались, словно спешили затащить его обратно. Наслаждение было таким острым, что Уэст опасался не совладать с собой: вдруг несколько капель семени все-таки просочатся в ее тугое, влажное, пышущее жизнью лоно. Она была уже близка к развязке: сжалась, начала пульсировать, словно доила его набухшую плоть, а он сейчас всецело сосредоточился на том, чтобы продолжать двигаться неторопливо и размеренно – ради нее, хотя и его тело уже было готово излиться. Он держался из последних сил, но продолжал мощно и глубоко вонзаться в нее до тех пор, пока не прекратились спазмы ее тела.

Теперь настал его черед, но он оказался к этому не вполне готов. Куда излить семя? Под рукой нет ничего подходящего.

– Феба, – спросил он, не прекращая двигаться, – в каком кармане у тебя носовые платки?

– У этого платья нет карманов, – выдохнула она едва слышно.

Уэст остановился, скрипнув зубами от острой боли в паху.

– Что, ни единого носового платка?

Она виновато помотала головой.

Он прорычал проклятие и, опустив Фебу на пол, медленно извлек свой пылающий стержень из ее теплых и влажных глубин. Все тело у него ныло.

– Почему ты не можешь… – начала Феба, но тут же поняла.

Уэст оперся обеими ладонями о стену и, закрыв глаза, отрывисто произнес:

– Дай мне несколько минут.

Он слышал, как Феба поправляет одежду. Через несколько секунд раздался ее голос:

– Давай я помогу.

– Да что ты сможешь сделать?

Странно, но голос Фебы со смешливыми нотками теперь доносился откуда-то снизу.

– Пусть я никогда и не видела эротических открыток, но все-таки кое-что могу.