Леди и некромант. Тени прошлого

— Да… мои предки, — Грен отложил вязание и потер глаза. — Стыд не дым, глаза не выест… да и нет стыда, когда делаешь благое дело… ты уж прости, Оливия, но эти перестали быть людьми… ни совести, ни души… чего творили, об том и наши старухи вспоминать не любят, до всяких страстей охочие… так вот, мой прадед, примите горы его душу, отыскал камешек… не один, сперва была дюжина, но попробуй-ка ограни… и чтоб по цвету, по чистоте…

Он дернул себя за бороду и крякнул.

— Тот собирали из этой дюжины. Сращивали, а это, чтоб ты знала, сил требует немеряно, но вышло, да… а альвы сумели одному человечку разум перекроить…

— Не кроили мы ничего, — поморщился Тихон. — Нельзя заставить человека сделать то, что ему не по нраву. И тот, кто нам помогал, в глубине души был согласен с тем, что безумие следовало прекратить. Он пронес камень в сокровищницу и сумел заменить…

— И этот ваш… помощник был правильной крови? — Ричард подкинул монеты на ладони и поймал все три. — Иначе он сгорел раньше, чем тронул корону…

— Сын.

— Что? — Верховный судья встрепенулся.

— Этому мальчику было двенадцать. Трое его братьев погибли от рук отца, который не желал делиться властью… и принц знал, что жить ему осталось недолго. Ему уже поднесли первую чашу с ядом.

Тишина.

И Верховный судья молчит, опустив взгляд.

Альер хмурится.

Долго хмурится и, наконец, выдает.

— Тогда понятно. Регалии знакомили с наследником, чтобы, в случае… скоропостижной смерти Императора не возникало вопросов… неудобных.

— Дележки, стало быть, — уточнил Грен.

— Эти двое слишком многое себе позволяют, — Верховный судья вытянулся. — И в мое время их предали бы казни за одну мысль… всех их… и родню их проклятую, и…

— К счастью, времена ныне другие, — произнес Ричард и вновь монеты подкинул. — Итак, что мы имеем в остатке… наследника, который готовился ко встрече с богами, но при этом ему хватило силы духа подложить папочке большую свинью…

— Этот низший…

— …способен тебя развеять, — Ричард был совершенно спокоен. — На Императора моих сил не хватит, а вот ты, если подумать, ты не особо нужен.

Верховный судья замолчал, всем видом своим выказывая возмущение и несогласие с подобной постановкой вопроса.

— Справедливости ради, мальчик был вполне искренен в своих чувствах, — Тихон поместил камень в центр венца и прижал пальцем. Серебряное плетение расползлось, прогнулось и выпустило тончайшие нити, которые камень обвели, закрепляя на нужном месте. — Его мать удавили на его глазах, братьев отравили, а сестру… сделали новой Императрицей, хотя ей было всего десять.

Меня замутило.

Конечно, не я выбирала себе родственников, но… поневоле начинаешь сомневаться, стоит ли вообще упоминать о подобной родне.

Гуля заворчал и положил голову на колени, носом ткнулся в ладонь, требуя почесать за ухом.

— Он вошел в сокровищницу с одним камнем и вышел с другим. Он был очень хорошим магом. Невероятно сильным. И ему удалось подчинить Регалии… ненадолго. Этого хватило, чтобы совершить замену. Он передал камень… посланнику, который доставил его альвам.

Тихон протянул венец. В центре его гневно сверкало огненное око.

— Примеришь?

Хотелось.

Не просто хотелось, но… руки зудели, желая прикоснуться к этому чуду, а голос внутри нашептывал, что это не только право мое, но и долг перед предками.

В бездну этих предков.

Голос разума подсказывал, что камешек не так прост и безумие моих предков не только их собственная заслуга. Я еще помнила, как изменила Ричарда гончая… а этот камень был много-много опасней.

— Старейшины скрыли камень в Священной роще… магия альвов не дала отыскать его…

— А восстание?

Я не находила в себе сил отпустить венец.

…лучше бы ему оставаться в склепе.

— Всегда были люди, недовольные властью Императора. Нам оставалось лишь слегка помочь…

— Я же говорил, без нелюдей не обошлось, — выплюнул Верховный судья.

— Мы лишь хотели свободы, — Тихон протянул руку и я вложила в нее венец. И когда разжала пальцы, то сумела выдохнуть с немалым облегчением. — И покоя…

— Понятно.

Ричард встал.

— Итак… Регалии ослаблены. Восстание зреет… думаю, готовили его долго… странно даже, что не нашлось никого, кто бы выдал… вам повезло…

— В Империи жили неплохие менталисты, — Тихон уложил венец в шкатулку и, закрыв крышку, провел по дракону ладонями. Кованый зверь зашипел и выплюнул облако проклятья, которое, впрочем, стекло с ладоней альва темной дымкой. — Иногда… можно заставить людей не думать об опасных вещах. Или что-то сделать… простое. Неопасное… скажем, задержать письмо на час или два… сорвать поставку фуража… чтобы ее мог сделать другой торговец…

***

Ричард закрыл глаза.

Его разрывало от ярости.

И главное, он прекрасно осознавал, что ярость эта вовсе не его, она принадлежит человеку, от которого ныне и памяти не осталось.

Памяти нет, а ярость вполне.

Черная.

Глухая.

Клокочущая. Она требовала выхода и Ричард, вздохнув, потянулся к ней. Он нырнул в это болото, а заодно и в ту, ушедшую жизнь.

Аль-Ваххари последний сын рода АрШаим, Верховный судья провинции Харраз, не любил вставать рано. В спальне его окна были задернуты плотными шторами.

Забраны ставнями.