Леди и некромант. Тени прошлого

Чудовище глядело из стекла.

Оно скалилось, будто улыбалось мыслям Оливии. И казалось таким живым… куда живее Ульриха.

— …еще он рассказал о женщине, которая спустится в подземелья, дабы принести своему владыке дар крови… как он выразился? Ее руки будут темны.

— Мои белы, — Орисс стянула перчатки. — Как видишь…

— Это эвфемизм, — Ульрих поцеловал ладонь. — Ты же не против… стать императрицей? Ты же так мечтала об этом… занять место, достойное твоей особы… а твой любовник поступил некрасиво. Воспользовался тобой, а после выкинул… все смеются… ты же никогда не выносила смеха… жаждешь ему отомстить?

— Чего ты хочешь?

— Помоги нам, Орисс. А мы поможем тебе… и все будут счастливы.

Орисс в этом крепко сомневалась.

Глава 18. Некромант и оборотни

Горел костер. И темный бок октоколесера закрывал от нас серебряные пески, которые находились слишком близко, чтобы я чувствовала себя спокойно. И пусть Тихон заверил, будто граница на замке, но… вот как-то не добавляло это спокойствие.

— Присаживайся, — Ричард подвинулся, предоставляя край своей куртки, которую я начала ценить за универсальность. — Голова болит?

— Немного.

— Ментальные атаки тяжело перенести… — он помолчал и, сунув между зубами травинку, пожевал ее.

Скворчало мясо, нанизанное на прутики, и Грен деловито ворочал их, заодно уж бормотал что-то под нос, а что — не расслышать.

— Мне не следовало тянуть тебя сюда… — Ричард сидел, сгорбившись, и мне отчаянно хотелось погладить его по плечу, сказать, что все-то у нас получится и вообще жизнь прекрасна. Но как-то виделось, не поймет некромант этакого жизненного оптимизма.

Октоколесер остывал.

И аррванты помогали Тихону снять боковую панель. На редкость удобные создания оказались, безропотные и исполнительные. И все же не отпускало ощущение, что они куда умней, нежели хотят казаться.

— Он ведь знал.

— Кто?

— Тот последний Император, — я поежилась, отнюдь не от холода, поскольку летняя ночь была достаточно теплой, но просто от ощущения, что происходящее куда масштабней, нежели мы можем себе это представить. — Смотри. Он появляется в одном городе, потом в другом… и всякий раз незадолго до начала мятежа… причем он спешит. Так спешит, что бросает свиту и охрану, и вообще рискует…

Костер дымил, но это не мешало мошкаре, которая плясала, норовя подобраться поближе.

— Зачем, спрашивается?

Ричард отвечает не сразу. Он мусолит несчастную травинку так сосредоточенно, будто именно это нехитрое действие способно дать ему правильные ответы.

— Не знаю, — в конце концов, и он сдался.

И я не знаю…

В этом ведь нет логики, верно?

…если допустить, что Император имел возможность заглянуть в будущее и увидел в нем мятеж, который приведет к падению династии, то не логичней ли было бы сделать все возможное, чтобы мятежа не допустить?

Камень украден.

Регалии бессильны… но ведь в моем мире прекрасно обходились и без артефактов. Армия вполне заменит регалии, достаточно отдать приказ…

…а если не армия, то, не сомневаюсь, что во дворце не нашлось бы с полдюжины аррвантов, молчаливых исполнителей хозяйской воли. И коль уж Император был великим магом, то что стоило ему отправить аррвантов за головами мятежников?

А он…

Что он творил?

— Я мало знаю об этом периоде, — Ричард подвинулся ближе.

Правильно, так теплее… и тот полог, который он раскрыл над нами и костром, оказался непроницаем для мошкары.

— И тоже пытаюсь понять, зачем… он ведь мог попытаться остановить…

— Изменить будущее непросто, — Верховный судья возник пред нами. И взглядом одарил таким, что я мигом почувствовала себя глупенькой десятиклассницей, застигнутой в раздевалке с сигареткой… — Есть мнение, что прозрение состоявшееся равно пророчеству, а потому, даже если допускает оно различные толкования, то в любом из них должно сбыться в точности.

— То есть, если он видел мятеж, то мятеж должен был состояться, — взгляды на Ричарда не действовали, напротив, он вытянулся на траве, пристроив голову мне на колени. И я не имела ничего против. Давно хотелось потрогать его побрякушки.

— Именно. Госпожа, вы слишком многое позволяете этому…

— Отстань от нашего мальчика, — Альер выбрал образ старика. Он устроился у костра, скрестивши босые ноги на турецкий манер. И надо сказать, что белые одеяния, что бурнус, сползший на ухо, вполне вписывались в образ. — Остальные еще хуже… ты бы их видел.

— Видел, — поморщился Верховный судья. — К моему огромному сожалению я вынужден согласиться с вами, ваше величество в том, что касается существующего положения вещей… я видел ужасающую разруху… в мое время молодые люди благородных родов искали себя на службе императору или храму, думая лишь о том, как наилучшим образом раскрыть дар богов, а сейчас… Боги свидетели, они желают лишь удовольствий, каких лишь могут позволить себе за деньги… их сила деградирует… они в своих ничтожных устремлениях ничем не лучше низших, которые…

— Началось, — Ричард закрыл глаза. — Им просто нет нужды что-то делать… зачем, если у них и так все есть?

— А у тебя?

— А у меня не все, — он усмехнулся. — Я может, мир спасти желаю…