Леди и некромант. Тени прошлого

— Боги одарили меня, но, право слово, порой этот дар мне представляется извращенным проклятьем. Вы, те, кто уже вонзил жертвенный клинок в сердце Империи, недоумеваете, почему я разговариваю с вами…

…камни вспыхивали и гасли.

— …я и сам, признаться, удивлен, ибо вся моя натура требует проклясть вас, существ, напрочь лишенных чести… — губы его скривились. — Но разум говорит, что это не лучшее решение…

Он запрокинул голову и прикрыл потемневшие от ярости глаза.

— Восстание еще не началось, но оно неизбежно. Мой сын уже подменил камень… глупый пугливый мальчишка, от которого избавятся его же друзья. Пускай. Это будет хорошим уроком…

— Только последним. — проворчал Ульрих, который, кажется, не испытывал и тени трепета, не говоря уже об уважении к последнему Императору.

— …регалии лишились силы и, более того, альвийские ублюдки сумели изменить свойства прочих… не обошлось без подгорников. Мелкий поганый народец… заговор созрел… его готовили так долго, что я даже устал ждать… я мог бы уничтожить половину тех, кто возомнил, будто в праве диктовать Императору условия…

Орисс выдохнула.

И вдохнуть сумела. И кажется, она ощутила его запах, тот мятновато-свежий, который вовсе не свойственен подземельях.

— Признаюсь, у меня было искушение… допустим, свернуть мальчишке шею и не позволить приблизится к камню. Отправить на кресты ничтожнейших, которые не заслужили иной участи. Младшие сыновья, свободные от клятвы… в будущем, возможно, я не позволю иметь несколько детей… или просто брать клятву со всех? А может…

Хмык Ульриха.

И тень на лице Императора, будто он слышит…

— У меня будет изрядно времени подумать, — заключил он. — А пока хочу сказать вот что. У вас получится, предатели и ублюдки… альвийская магия и подгорный шепот помогут вам. И вы пройдете по Империи огнем и мечом, обращая в прах храмы и города. Вас поддержат толпы низших, которым вы пообещаете иную жизнь, без рабства и крови, без жертв на алтарях… они будут счастливы, глупцы, не понимая, что слова ничего не значат, что раб останется рабом, даже если на шею ему повесить табличку с надписью «свободен».

Теперь голос Императора дрожал от ярости, а лицо его искривилось.

Или не в лице дело, а в тумане и записи?

Но смотреть больно. И каждое слово отзывается эхом.

— Вы лишитесь многих земель… вы собственными руками уничтожите тех, кто способен будет защитить вас от нежити… — Император прикрыл глаза. — Я вижу… вижу, как комендант моих приисков вырезает две дюжины сердец, освобождая проклятье песков… и как прииски, на которые мятежники изрядно рассчитывали, на столетия уходят под землю. Как все, что живые, что мертвые, оказываются заложниками времени, получая право на чужую жизнь… вижу топи Ашмара и огненные вихри Киму, что сметут с побережья три городка… вижу резню и костры на площадях. Меня обвиняли в убийствах? На ваших руках крови будет куда больше… вы, боясь возмездия, не пощадите никого. Женщины. Дети. Старики… братья и сестры… жены и возлюбленные…

Он говорил низким спокойным голосом, но каждое слово заставляло Орисс вздрагивать.

— Вы будете рушить храмы, движимые страхом. Он, завладев жалкими вашими душонками, заставит сжигать книги и убивать тех, кто знает больше вас… а поскольку ваши собственные знания ничтожны, вы уничтожите все… и когда опомнитесь, то окажется, что от прежней Империи осталась едва ли треть. Но тот, кто воссядет на троне, сделает вид, будто так и надо…

Ягоды.

На них стоит смотреть. И на венец, на камни его, такие настоящие, что…

— Он будет править и его сын… и сын его сына… пока я позволю рождаться детям в его роду. Я не способен изменить близкое будущее, но вполне могу выстроить далекое… и чтобы вы не сомневались, скажу… будет так… в году пятьсот сорок третьем от восстания случится землетрясение, которое поглотит городок… сейчас он называется Раббах. Спустя сорок лет в столице начнется эпидемия черного мора, которая проникнет и во дворец. У вас не останется целителя, способного справиться с этой болезнью, а спустя год пожар уничтожит треть столицы… не самую, к слову, лучшую… это не только остановит мор, но и позволит перестроить город… еще через двадцать лет…

Он рассказывал о событиях, которые для Орисс были прошлым.

Были.

Прошлым.

— …отыщет тайник с выводком шаурахха и сферой… он ранит ладонь и увидит мое послание… и если хватит ума, прислушается к моим словам. Впрочем, с умом у низших всегда были проблемы, но я надеюсь… будущее на моей стороне.

Ульрих стоял, скрестив руки, наблюдая за императором с насмешкой.

— Ничто не может длиться вечно, и рано или поздно, но Император решит, что ваше сборище ему не слишком-то нужно… это будет в год красной луны. Хорошее время… подходящее, чтобы…

Ульрих щелкнул пальцами, и туман развеялся.

Император исчез.

— Извини, дорогая, но там слишком много текста, сказанного не самым приятным человеком… хотя ты ведь думаешь иначе, верно? Суть в следующем. Нам предлагают помочь ему восстать, а заодно уж занять престол, который, как он верит, принадлежит ему по праву, — смешок резанул нервы. — А в награду нас наделят властью…