Леди Клементина Черчилль

С тех пор в мире и в моей жизни произошло много сдвигов. Многие были публичными и горячо одобряемыми. Хотя война продолжается на всех фронтах, заголовки газет говорят не только о победах, но и о более тревожных событиях: в то время как Россия начинает возвращать свои территории, немцы вытеснены из Северной Африки и союзники вторглись в Италию, но американцы продолжают сражаться с японцами в Тихом океане. Некоторые успехи мы отмечаем приватно, играя в безик с мужем вечером, или порой выбираемся на случайный спектакль в момент краткой военной передышки. Другие перемены не так приятны – такие как влияние на здоровье Уинстона развода Памелы и Рэндольфа и далекие перелеты на конференции, организованные для встречи мировых лидеров в одном месте, чтобы сложить в единую картину новый военный ландшафт.

И все же для меня самая мощная подвижка тихо нарастала внутри меня самой. Моя сверхбдительность стала точно настраиваемой после моего поворотного разговора с Элеонорой, и, хотя я продолжаю свою работу с Христианской молодежной женской ассоциацией, Русским фондом и британскими женщинами, я ищу возможностей быть еще более вовлеченной в общую схему войны кроме обычной опеки Уинстона. Я ищу такие области, в которых он проявил себя исторически недальновидным, даже если моя вовлеченность потребует бросить вызов самой себе.

К середине лета из разговоров с Уинстоном я поняла, что у них с Рузвельтом возникло некоторое охлаждение, вместе с тем мой муж стал все больше восхищаться американским президентом. Я намекнула на это, но мой муж цеплялся за свою веру в уникальную связь между нашими англоговорящими странами и уверенность, что Рузвельт разделяет эти взгляды. Когда мы узнали, что Рузвельт попросил о тайной встрече русского лидера Иосифа Сталина, специально оговорив, чтобы Уинстона там не было, то даже мой муж, превозносящий американского президента сверх меры, начал осознавать, что компанейское поведение Рузвельта может быть не без подводных камней. После его открытия я предложила присутствовать на будущей конференции в Квебеке вместе с ним, и, хотя я не предлагала ему мониторить личную динамику отношений между Уинстоном и Рузвельтом, скорость, с которой он принял мое предложение, сказала мне, что он на каком-то уровне понял меня.

– Блестяще. У меня будет шанс укрепить мои взаимоотношения с Элеонорой, – прикрыла я правду этим объяснением, хотя я действительно снова хотела повидаться с Элеонорой. Меня тревожила динамика тщательно засекреченной военной Квебекской конференцией под кодовым названием «Квадрант», и не только из-за недавней связи Рузвельта со Сталиным. Главными участниками конференции должны были стать Уинстон, Рузвельт и хозяин, либеральный премьер-министр Канады, У. Л. Маккензи Кинг[107], но, когда Уинстон предложил, чтобы Кинг участвовал во всех встречах, Рузвельт почему-то заблокировал эту идею, заставив Кинга выступать в чисто церемониальной роли. Почему Рузвельт не хотел присутствия Кинга, отличного человека, которого я знала лично?

– Да-да, – продолжал Уинстон без своего обычного ворчания. – Ты будешь полезна для англо-американских отношений.

Улыбнувшись его комплименту, я осмеливаюсь зайти на шаг дальше.

– А если я возьму с собой Мэри? Она могла бы официально быть твоим личным секретарем.

Он сцепил руки за спиной от удовольствия при мысли о том, что наш любимый ребенок – в наших частных апартаментах мы не можем отрицать, что она занимает особое место в наших сердцах, – присоединится к нам в поездке. Мы с Мэри много вечеров провели вместе во время ее увольнительных, и я часто восхищенно смотрю на эту стойкую, духовную и добрую молодую женщину. Что я сделала как мать, чтобы заслужить такую чудесную дочь как Мэри? Каждый раз, когда этот вопрос всплывает у меня в голове, появляется и ответ: я отдала ее воспитание в руки стойкой, духовной и доброй Моппет, которая остается становым хребтом нашей жизни. Я постоянно благодарю Господа за Моппет и Мэри и прошу прощения за рваное, безалаберное воспитание, данное мной остальным моим детям, включая бедняжку Мэриголд.

– Я позвоню Рузвельту, что вы с Мэри будете со мной в Квебеке, – говорит Уинстон.

Я захожу еще дальше. Я хотела встретиться с этим президентом лично и самой оценить ситуацию.

– Может, он даже потом пригласит нас в Белый дом?

– Ах, это было бы великолепно. Еще один шанс вернуть Рузвельта к золотой мечте о нашем альянсе. Только подумать, как тебе удалось успешно повлиять на Гарри, Гила и Аверелла! Порой я думаю, что ленд-лиз – создавший основу для нашего нынешнего партнерства – был твоих рук дело.