Леди Клементина Черчилль

Десятью днями позже, после нашей с Элеонорой поездки по подвергшимся бомбардировкам объектам английской глубинки, я устраиваю прощальный ужин для нее на Даунинг-стрит. Гости Уинстона в первую очередь мужчины – Брендан Брэкен, сейчас министр информации; фельдмаршал сэр Алан Брук[105], начальник имперского генерального штаба и Генри Моргентау-младший, министр финансов США, но я добавляю несколько женщин, чьи труды заслуживают поощрения и дальнейшего обсуждения с Элеонорой, а именно леди Денман, главы Женской земледельческой армии, и леди Лимерик из британского Красного Креста. Разговор за ужином оживленный, но, когда дискуссия переходит к концепции мира, воспитанность и сдержанность Уинстона в общении с Элеонорой доходит до своего предела.

Пыхтя сигарой, Уинстон заявляет:

– Лучший способ достичь мира, прочного мира – это соглашение между Англией и Соединенными Штатами по предотвращению международной войны нашими объединенными силами, – он бросает взгляд на Элеонору, оценивая ее реакцию, которую, зная ее взгляды, я уже могу предсказать, и она будет негативной. Зачем он разжигает несогласие?

– Единственный способ достичь мира и поддерживать его – улучшить условия жизни людей во всех странах, – отвечает она, выдержав взгляд Уинстона.

Никто не отступит, я это ясно вижу. Остаток ужина проходит в откровенно некомфортной обстановке, наши гости пьют залпом, ерзают в креслах и смотрят в разные углы комнаты. Почему Уинстон не понимает, что полное согласие с Соединенными Штатами, здесь и сейчас представляемыми Элеонорой, необходимо для мира сегодня, и возбуждение в ней неприязни не приблизит нас к желанной цели?

По счастью входят слуги с кофе и десертами, и я пользуюсь возможностью прекратить этот конфликт.

– Думаю, нам пора вас покинуть, – я встаю вместе с женщинами, следуя традиции, согласно которой после ужина мужчины и женщины проводят время раздельно, дряхлый ритуал, из-за которого я чувствую себя несколько неловко в присутствии Элеоноры.

Мы удаляемся в салон, где лакомимся «баттенбергом»[106] и развлекаемся разговорами. Когда разговоры затихают, Элеонора встает и прощается.

Я провожаю ее до передней двери, где ее ждет автомобиль.

– Позвольте мне привести Уинстона. Он захочет попрощаться, – предлагаю я.

– Пусть наслаждается разговором с джентльменами. В любом случае мне хотелось бы улучить момент с вами наедине.

– С удовольствием, – о чем же приватно хочет поговорить со мной Элеонора?

– Не знаю, как и благодарить вас за все то время, что вы посвятили мне, показывая военную Британию. Отвага британского народа, увиденная собственными глазами, произвела на меня неизгладимое впечатление. Особенно Кентербери.

Слезы набегают мне на глаза при мысли о нашем визите в Кентербери, где нас встретили толпы женщин и детей, а на следующий день мы узнали, что их бомбили и многие из тех, кто встречали нас, наверняка погибли.

– Это было честью для меня.

Она ободряюще пожимает мне руку.

– Я также хочу, чтобы вы знали, насколько я благодарна вам за обстоятельный взгляд на британских женщин и их труды в военное время. Я планирую применить некоторые из ваших программ в Америке.

– Мне было приятно, Элеонора. Мы, женщины, достойны куда большего, чем кто-либо понимает.

– Полностью согласна. Вообще, мне хотелось бы поговорить о значении роли женщины. В будущем союз между нашими странами станет еще более важным.

– Именно, – Элеонора говорит очевидные вещи, и мне непонятно, к чему она ведет.

– И мне незачем говорить вам об этом, поскольку дипломатия такая личная вещь, что взаимоотношения между нашими мужьями – важнейший аспект в успехе этой дипломатии.

Я начинаю понимать ее конечную цель, но я не буду опережать ее. Я подожду, пока она не попросит.

– Конечно.

– У нас с вами уникальное положение, чтобы сыграть важную роль в этом союзе, и я понимаю, какие шаги вы предприняли в объединении наших стран через мистера Хопкинса, Уайнанта и Гарримана. Так что, пожалуйста, простите меня, если я буду слишком бесцеремонна, но мне хотелось бы думать, что мы сможем обратиться друг к другу, когда этот альянс покажется, – она подбирает слова, что редкость для обычно четко выражающей свои мысли Элеоноры, – не слишком мирным.

– Вы можете рассчитывать на меня, Элеонора. Думаю, сейчас вы уже знаете, что вы не одна.

Глава сорок вторая

Август 1943 года

Квебек, Канада, и Вашингтон, округ Колумбия

Я сажусь рядом с Уинстоном за стол заседаний.

Некоторые из мужчин даже не пытаются скрывать свое раздражение моим присутствием. Я почти слышу их мысли. Какого черта этот Черчилль приволок свою жену? Словно нам мало препятствий к миру. Конечно, никто из остальных мировых лидеров не привез с собой жен, но я привыкла быть единственной женщиной на важных политических встречах и мероприятиях. За десять месяцев, прошедших после визита Элеоноры в Англию, я все чаще видела такие ситуации, отчасти из-за ее слов и действий ее мужа.