Леди-плутовка

План у нее был, но вовсе не тот, который он себе представлял.

– Больше никаких краж!

«Я хочу стать сыщиком», – едва не вырвалось у нее. Но теперь, когда она видела в углах его рта глубокие бороздки усталости, это казалось таким незначительным…

– Может, я просто хотела видеть тебя, – пошутила она.

Конечно, вряд ли он улыбнется, потому что вообще редко улыбается, но вдруг лицо его прояснится, что куда лучше любой улыбки?

Он с усилием открыл глаза.

– Зачем?

Она растерянно моргнула:

– Я… э… потому что…

Он потер глаза.

– Неважно. Это было невежливо. Прости меня, пожалуйста.

– Конечно.

И все же это был справедливый вопрос, который он был вправе задать.

Зачем? Чтобы стать друзьями? Чтобы ублажать друг друга? Обдумать очередной план? Кем могут стать друг для друга дочь маркиза и сыщик с Боу-стрит?

Можно поставить вопрос под другим углом. Что станется с вдовой джентльмена и человеком, который производил аресты по делу Королевского монетного двора, взбудоражившего весь Лондон? Что станется с женщиной, которая хотела учиться всему, и с мужчиной, который хотел всем помочь?

Все, что угодно. Может быть, нечто чудесное.

Может, все, о чем она не смела мечтать. Уважение. Преданность. Доверие. Любовь.

Она очень боялась и все же хотела задать эти вопросы. Ее будущее зависело от ответа, который даст Каллум. Но она вовсе не была уверена в том, каким будет ответ.

Поэтому Изабел ничего этого не высказала вслух.

– Пойдем, отдохнешь.

– Вздор.

– Вовсе нет. У меня есть гостевая спальня. Тебе нужно вернуться в суд? Наверняка нет, поскольку… – Она сверилась с часами на каминной доске: – Восемь вечера.

– У меня еще есть дела.

– Неужели тебе нужно уйти?

Он взглянул на нее и отвел глаза:

– Полагаю, нет. Мне нравится твое платье. Ты прелестно выглядишь в зеленом.

– Я рада, что тебе нравится. Мне тоже, – улыбнулась она. – Ты ужинал?

– Поел.

Каждый слог словно вырывали у него изо рта, и Изабел нахмурилась:

– Каллум Дженкс! Тебя нельзя назвать разговорчивым, но это уже слишком! Ты сердишься на меня?

– Вовсе нет. Просто устал. Слишком устал, чтобы спрашивать о вещах, которых предпочел бы не знать.

– А именно?

У нее перехватило дыхание, уголок губ приподнялся:

– Зачем я тебе, Изабел?

Она потянулась к нему, схватила за руку:

– Нам не обязательно говорить об этом прямо сейчас. Не можем ли мы… просто быть самими собой?

– Можем? Я офицер полиции. Ты уже опустошила потайную комнату?

Уязвленная, Изабел отпустила его руку и отстранилась.

– Сам знаешь, что нет. Не знаю, что делать с картинами. Я думала, ты поможешь мне найти для них безопасное место.

– Если смогу, найду. И не выдам твой секрет, – вздохнул он. – Беда с секретами заключается в том, что ты должен вечно держаться настороже, возвести вокруг себя стены, держать под контролем каждое слово, каждый поступок.

– Это даже не мой секрет! – воскликнула она. – Чертова потайная комната – часть моего наследства от Морроу.

Он взглянул на нее. Она на него.

– Если бы мне позволили выбирать команду, – начала она, тщательно подбирая слова, – я хотела бы быть с тобой.

– Мы недолго были командой. – Он помолчал. – Но мне понравилось.

Эти слова давали надежду, поэтому она попыталась снова:

– Мне тоже понравилось. Пойдем. Я уложу тебя.

– Вы убиваете меня, леди, – вздохнул он. – Я больше не в силах вам противиться.

– И не нужно было.

Изабел взяла его за руку и повела наверх. Не в свою спальню: слуги видели, что у нее гость, – а в гостевую, которая давным-давно не использовалась, но там стояла красивая кровать с матрацем, который переворачивался и взбивался так же часто, как ее постель.

– Элегантная комната, – заметил Каллум.

Совершенно верно. Комната была отделана в бело-кремовых тонах, повсюду хрусталь и стекло.

– Все выбирал Морроу, – пояснила Изабел. – Это был его дом, не мой.

– Думаю, скоро ты это исправишь.

Он сел на край кровати, с облегченным стоном стянул сапоги, и вид у него был при этом почти счастливый. Изабел потихоньку усмехнулась.

– Как насчет ванны? – осведомилась она.

– Никаких ванн, искусительница, но я бы не возражал против недолгого отдыха.

Он плюхнулся на кровать, даже не сняв покрывала. Тяжело упал на подушки, как брошенный кирпич, перевернулся на живот. И заснул мертвым сном.

Изабел поколебалась. Можно ли ей уйти? Или она его разбудит?

Вряд ли. Его дыхание уже было размеренным и медленным. Должно быть, он отчаянно устал.

И все же пришел к ней. Из чувства долга? Или хотел видеть ее так же сильно, как она – его? Была ли она той частью его дня, без которого не ощущалось ни интереса, ни вкуса к жизни, как он был частью ее дня?

Возможно, нет. Его дни заполняло столько всего помимо леди Изабел Морроу.

При этой мысли у нее заболело сердце, и она опустилась на край кровати.

Дать ему место для отдыха само по себе было маленьким наслаждением. Заставить его принять ее предложение.

Она положила руку ему на спину. Ощутила твердую линию позвоночника, мощные мышцы. Она сжимала их в порыве страсти. Но сейчас чувствовала нечто совершенно иное.

Симпатию. Стремление защитить. Желание, совершенно непохожее на вожделение.