Леди полночь

- У меня отняли достаточно членов семьи во время войны, - продолжил он. - У всех нас. Мы потеряли многих. Мать, Отца, Хелен, Марка. Они разделили бы нас, пока мы не повзрослеем, но к тому времени мы перестали бы быть семьей. Они были моими детьми. Ливви. Тай. Дрю. Тавви. Я растил их. Я стал дядей Артуром. Я взял письма и ответил на них. Я сделал реквизицию. Я составил патрульные графики. Я никогда не позволяю никому узнать о болезни Артура. Я сказал, что он просто эксцентричный гений, поглощенный работой на своем чердаке. И это правда... - Он отвел взгляд. - Когда я был младше, я ненавидел его. Я никогда не хотел, чтобы он выходил из своего чердака, но иногда он это делал. Споры о территории должны были обрабатываться лично. Были встречи с глазу на глаз, которых нельзя было избежать, и никто не собирался звать на важный саммит двенадцатилетнего мальчика. Таким образом, я пошел к Малкольму. Он создал препарат, который я давал дяде Артуру. Это вызывало периоды ясности. Они длились несколько часов, после чего Артур страдал от головных болей.

Эмма думала о том, как Артур сжал голову после встречи с представителями фейри в Святилище. Память о муках на его лице - она не могла не думать об этом при всем желании.

- Иногда я пытался держать его подальше ото всех другими методами, - сказал Джулиан, его голос был полон ненависти к себе. - Как сегодня вечером, Малкольм дал ему настойку для сна. Я знаю, что это неправильно. Поверьте, я чувствовал, что мог бы пойти в Ад ради него. Если Ад существует. Я знал, что не должен делать то, что я делал. Малкольм сохранял спокойствие, он всегда держал язык за зубами, но я уверен, что он не одобряет этого. Он хотел, чтобы я говорил правду. Но правда разрушила бы нашу семью.

Марк наклонился вперед. Выражение его лица прочитать было трудно.

- А как насчет Дианы?

- Я никогда не говорил ей, - сказал Джулиан. - Но мне кажется, она догадывается о его состоянии.

- Почему ее не попросили управлять Институтом? Вместо того, чтобы взваливать это на плечи двенадцатилетнего мальчика?

- Я спрашивал ее. Она отказалась. Она сказала, что это невозможно. Она действительно сожалела, и сказала, что поможет мне. У Дианы тоже есть тайны. - Он отвернулся от портрета Джесси. - И последнее. Я сказал, что ненавидел Артура. Но это было давным-давно. Я не ненавижу его сейчас. Я ненавижу Конклав за то, что они могли сделать с ним и с нами, если бы обо всем узнали.

Он наклонил голову. Кончики его волос отливали золотом в свете ведьминого огня, а шрамы на коже - серебром.

- Теперь вы все знаете, - сказал Джулиан. Его руки напряглись на спинке стула. - Если вы возненавидите меня, я пойму. Я не знаю, как поступил бы на вашем месте. Но я пойму.

Эмма встала со стула.

- Я думала, что мы знали, - произнесла она. - Мы не знали... но мы знали. - Она посмотрела на Джулиана. - Мы понимали, верно? Мы догадывались, что кто-то заботился обо всем и что это не был Артур. Если мы позволяли себе думать, что он управлял Институтом, это было только потому, что так было легче. Это было то, что мы принимали за правду.

Джулиан закрыл глаза. Когда он открыл их, они были сфокусированы на его брате.

- Марк? - позвал он, и вопрос в одном слове был для парня понятен: ответь, ты ненавидишь меня?

Марк соскользнул со стола. Ведьмин огонь сделал его бледные волосы белыми.

- Я не имею никакого права осуждать тебя, брат. Раньше я был старшим, но теперь ты старше, чем я. Когда я был в стране фейри, каждую ночь я думал о каждом из вас - тебе и Хелен, Ливви и Тае, Дрю и Тавви. Я дал звездам ваши имена, так, чтобы, когда я видел, что они сверкают в небе, то чувствовал, будто вы со мной. Это было единственное, что я мог сделать. Я боялся, что, если вы будете ранены или убиты, то я никогда не узнаю об этом. Я не только вернулся к семье живой и здоровый, но и моя семья приняла меня обратно, как будто кровные узы не ослабевали ни на минуту, и все это из-за того, что ты сделал. Эта семья полна любви. Такая любовь словно вынимает дыхание из моего тела. Для меня даже слишком много любви.

Джулиан смотрел на Марка с возрастающим удивлением. У Эммы к горлу подкатил комок. Она хотела подойти к Джулиану и обнять парабатая, но тысяча вещей сдерживала ее.

- Если вы хотите, чтобы я рассказал остальным, - сказал Джулиан хрипло. - Я это сделаю.

- Сейчас не время принимать такие важные решения, - сказал Марк, и впервые за все время, проведенное здесь с тех пор, как он вернулся, Эмма видела мир, в котором братья были вместе, в котором они воспитали детей вместе, в котором они пришли к соглашению всегда быть вместе. Впервые она видела гармонию, которую они потеряли. - Не сейчас, когда есть враги, окружающие нас и Институт; не сейчас, когда наши жизни и судьбы находятся на грани.