Леди Полночь

– Всякое может быть, – сказал Джулиан и проверил бардачок. – На Сенсоре ничего, но руны в любом случае не помешают.

– Согласна.

Эмма закатала рукава и протянула руки, а Джулиан достал из кармана блестящее белое стило. В машине было темно, поэтому он наклонился ближе к Эмме, приложил кончик стила к ее коже и начал рисовать. Эмма видела тонкие светлые волоски у него на щеке и на шее и чувствовала легкий запах гвоздики, который витал вокруг него.

Она опустила глаза. На коже появлялись черные линии рун. Эмма вспомнила, что сказала о Джулсе Кристина: «У него красивые руки». Интересно, сама Эмма хоть раз смотрела на них раньше? Были ли они и правда красивыми? Это были руки Джулиана. Руки, которые рисовали и сражались, которые никогда не подводили его. И в этом отношении они были просто прекрасны.

– Готово.

Джулс откинулся назад и взглянул на свои творения. На предплечьях у Эммы появились аккуратные руны точности и скрытности, беззвучия и равновесия. Опустив рукава, Эмма достала собственное стило.

Джулиан поежился, когда оно коснулось его кожи. Должно быть, кончик был слишком холодным.

– Прости, – прошептала Эмма, положив руку Джулиану на плечо.

Она почувствовала уголок его ключицы под своим большим пальцем, ощутила шероховатый хлопок его футболки и чуть сжала руку. Ее пальцы скользнули по коже Джулиана. Он порывисто вздохнул.

Эмма замерла.

– Тебе больно?

Он покачал головой, не глядя на нее.

– Все хорошо.

Отвернувшись, он разблокировал водительскую дверцу и в следующую секунду уже вышел из машины и натянул на себя куртку.

Эмма тоже вышла.

– Я ведь не закончила руну для точного удара…

Джулиан открыл багажник, вытащил свой рунический арбалет и протянул Эмме засунутую в ножны Кортану.

– Ничего. – Он закрыл багажник. Казалось, его ничего не беспокоило: тот же Джулиан, та же улыбка. – Мне она все равно не нужна.

Он спокойно вскинул арбалет и выстрелил. Стрела попала точно в камеру наблюдения над воротами. Она заискрилась и разлетелась на кусочки.

– Показуха, – бросила Эмма, вытащив меч из ножен.

– Я ведь твой парабатай. Время от времени мне без показухи не обойтись. Иначе никто не поймет, зачем я вообще тебе нужен.

Из соседних ворот вышла пожилая пара с немецкой овчаркой. Эмма с трудом подавила желание спрятать Кортану, хотя и понимала, что оружие зачаровано. В глазах примитивных Эмма и Джулиан были просто обычными подростками: под длинными рукавами рун не было видно. Старички дошли до угла и скрылись из вида.

– Кто, кроме тебя, станет слушать все мои остроты? – сказала Эмма, когда они подошли к воротам и Джулиан вытащил стило, чтобы нарисовать открывающую руну.

Ворота приоткрылись. Джулиан боком проскользнул в образовавшуюся щель.

– Какие еще остроты?

– О, ты за это заплатишь! – прошипела Эмма, последовав за ним. – Я весьма остроумна!

Джулиан усмехнулся. Они пошли по тропинке, которая вела к большому оштукатуренному дому с громадными сводчатыми дверями, по обе стороны от которых было по два высоких окна. Тропинка подсвечивалась огоньками, но в доме было темно.

Эмма взлетела по ступенькам и заглянула в окно. Внутри были лишь темные силуэты мебели.

– Никого нет. Ой!

Она отпрянула от окна – к нему подлетел какой-то мохнатый комок. По стеклу поползла прозрачная слизь. Эмма села на корточки и приготовилась выхватить стилет из ботинка.

– Что это? – Она выпрямилась. – Демон Раум? Или…

– По-моему, это карликовый пудель, – улыбнувшись, сказал Джулиан. – По-моему, он безоружен, – добавил он, когда Эмма присмотрелась внимательнее и на самом деле разглядела маленького песика, нос которого был прижат к стеклу. – Я практически уверен в этом.

Эмма стукнула его по плечу и нанесла открывающую руну на дверь. Замок щелкнул, и дверь отворилась.

Песик отбежал от окна и со звонким лаем устремился к гостям. Он немного попрыгал вокруг них, а затем бросился к огороженной площадке в дальнем конце двора. Джулиан пошел за ним.

Эмма последовала его примеру. Трава доходила ей до щиколоток. Сад был очень красивым, но за ним, похоже, не ухаживали. Цветы росли сами по себе, живые изгороди потеряли форму. Бассейн был обнесен кованой оградой по пояс, калитка была открыта. Подойдя ближе, Эмма заметила, что Джулиан неподвижно стоит у бортика. В бассейне были установлены светодиодные фонарики, которые подсвечивали воду разными цветами. Вокруг стояли светлые металлические шезлонги с белыми подушками, забросанными сосновыми иголками и старыми цветами жакаранды.

Эмма замедлила шаг. Песик скакал возле лестницы и уже не лаял, а скулил. Сначала Эмме показалось, что в воде какая-то тень, но потом она поняла, что смотрит на тело. В бассейне плавала мертвая женщина в белом бикини. Она лежала лицом вниз, ее длинные черные волосы разметались вокруг головы, руки болтались по сторонам. В сиреневом сиянии фонариков ее кожа казалась покрытой синяками.

– Во имя Ангела, Джулс… – выдохнула Эмма.