Леди тьмы

– Нет, милая, я хочу, чтобы ты на самом деле поговорила со мной, – возразил он с грустью в голосе.

Поднявшись на ноги, он подошел к сваленным в кучу седельным сумкам и вернулся с толстым одеялом.

– Этот для тебя, – пояснил он, кивком головы указав на спальный мешок подле Скарлетт.

Скарлетт осторожно встала и шагнула было в ту сторону, и тут из-за спины Сорина раздался возмущенный голос Каллана:

– И кто где ляжет?

Скарлетт замерла. Подобная мысль не приходила ей в голову. Все присутствующие, включая Элизу, знали, что они с Калланом не выяснили отношения. Но сейчас у Скарлетт на это не было сил. Мысль о лежащем рядом и обнимающем ее принце, в то время как Сорин находится где-то поблизости, заставила ее учащенно дышать.

– Устраивайтесь на ночлег в любом месте, – ответил Сорин.

– А если я захочу расположиться подле нее?

– В любом другом месте.

– Ты не будешь спать рядом с ней, – прошипел Каллан сквозь зубы.

– Не вам мне приказывать, принц.

В отблесках костра Скарлетт увидела, как Каллан изогнул бровь.

– Неужели? Не ты ли генерал армии моего отца?

Ухмылка, появившаяся на губах Сорина, заставила Скарлетт затаить дыхание. Элиза поспешила к мужчинам.

– Сорин будет спать рядом со Скарлетт по той же причине, по которой она едет с ним, ваше высочество.

– Слоан и Финн не менее эффективны, – упорствовал Каллан.

– Нет, принц, – серьезно возразила Элиза, – уверяю вас, это не так.

Взгляд Каллана метнулся к Скарлетт.

– Скарлетт? Ты со всем согласна?

Скарлетт опустила взгляд на землю. Гул в голове усилился настолько, что она больше не могла его выносить. Как не могла смириться с неловкой ситуацией, в которой оказалась. Ей было невыносимо то, что с ней делали в последние несколько дней – да и, по сути, всю жизнь. Она всегда находилась в руках мужчин, которые с самого начала знали, кто она такая. Но как же больно от предательства того, перед кем она обнажила душу. Шок от того, что узнала сегодня, от тщательно оберегаемых секретов, был невыносим. Вдобавок ко всему непонятно, когда она вновь увидит Нури и Кассиуса. Особенно тяжело ей было терпеть боль в груди, усиливающуюся с каждой секундой, проведенной в седле вместе с Сорином. С каждым разом, когда он бережно обрабатывал ее рану или заботливо застегивал пуговицы на ее плаще.

– Прекрати, – пропыхтела она.

Зажав уши руками, она пыталась сделать вдох. Подтянула колени к груди и обхватила их руками. Тени вокруг нее застыли и затвердели, точно пытались отгородить ее от рева в ушах. Кроме того, кто-то кричал.

Нет, не кто-то. Это кричала она сама.

Она услышала, как Элиза выругалась.

– Сделай что-нибудь, принц!

Но что Каллан мог поделать?

Скарлетт.

Из нее вырывались крики, а перед мысленным взором проносились образы, которые она больше была не в силах сдерживать. Веда ранит Кассиуса. Нури истекает кровью. Микейл насилует Скарлетт в заброшенном кабинете. Принц мирно спит у камина. Кинжал вонзается в сердце Джульетты. Друг гладит Скарлетт по волосам, чтобы помочь уснуть. Темная тень прыгает по крышам вместе с ней. Золотые глаза смотрят в ее собственные. Гаснет звезда.

Скарлетт, посмотри на меня.

Разлепив веки, она увидела сидящего перед ней на корточках Сорина, который напряженно смотрел на нее. Его лицо и шея кровоточили, расцарапанные ее тенями, напавшими на него, когда он пытался пробиться в окутавшую ее темноту.

– Все хорошо, милая, – прошептал он. – Все хорошо.

Скарлетт услышала его, несмотря на рев в голове и зажатые руками уши.

– Ненавижу тебя, – отозвалась она чуть слышно. – Ненавижу за то, что причинил мне боль.

– Я знаю. – Вытянув руку, он стер слезу с ее щеки.

– Не хочу спать рядом с Калланом.

– Я знаю, – повторил он, поглаживая ее по щеке. – Ты и не обязана.

– Себя я тоже ненавижу – потому что хочу, чтобы ты спал рядом со мной.

– Я знаю, – в третий раз повторил Сорин. – Все в порядке. Все будет хорошо.

Тени стали сжиматься, и остальные теперь могли видеть их с Сорином, но Скарлетт этого не замечала. Неотрывно глядя в его золотые глаза, она пребывала в собственном мире, где больше никто и ничто не имели значения.

– Больно, – прошептала она, раскачиваясь взад-вперед.

Сорин осторожно потянулся к ее рукам, чтобы отнять их от ее ушей.

– Знаю. Мне очень жаль. – По его губам скользнула грустная улыбка, и он заставил ее опустить руки по бокам. – Элиза даст тебе отвар, чтобы ты смогла поспать.

– Прекрати это, Сорин. Пожалуйста, пусть это прекратится, – прошептала она.

Он прижался лбом к ее лбу, окутав своим запахом пепла и кедра. Так они и сидели, не отводя глаз друг от друга, пока Элиза не вернулась с отваром. Открутив пробку, Сорин сказал:

– Ты принимаешь это снадобье в последний раз. Когда окажемся дома… – Он с трудом сглотнул. – Когда окажемся дома, ты выйдешь из клетки, в которую тебя загнали, милая. И станешь свободной. Никто и никогда больше не будет держать тебя в неволе.