Леди тьмы

– Что? Фейри воевали с авонлейцами. Для того-то король Деймас и королева Эсмерей…

– Мне известно, почему Деймас и Эсмерей сделали то, что сделали с фейри, – спокойно прервал ее Сорин. – Авонлейцы благословили фейри своей магией, но за нее всегда приходится платить, Скарлетт. Я же говорил тебе об этом.

– Плата заключалась в том, что они должны были стать пищей для авонлейцев? – с сомнением протянула Скарлетт.

– В каком-то смысле да. Но это питание не похоже на то, как ты потребляешь пищу, чтобы поддерживать себя физически. Для этого дети ночи пьют кровь смертных и фейри. Фейри нужны авонлейцам для поддержания их магического запаса. Они высасывают магию для исцеления и укрепления своих сил, – пояснил Сорин.

– Я думала, авонлейцы сами по себе очень сильные… потому и решили, что смогут захватить власть над землями смертных.

– Они невероятно могущественны, но, заточив авонлейцев на их континенте, Деймас и Эсмерей, по сути, отрезали их от фейри. Они отделены от нас на протяжении веков, что, конечно же, их ослабило. Но они по-прежнему сильны и владеют магией, хоть и в малой степени, – объяснил Сорин, протягивая Скарлетт еще один кусок сыра.

– Как тогда король Деймас и королева Эсмерей их победили? Откуда у них взялись на это силы? – продолжала расспросы Скарлетт, жуя сыр.

– Никто толком не знает. Мы не в курсе, откуда у Деймаса сила. Зато доподлинно известно, что Эсмерей была фейри.

– Невозможно! – фыркнула Скарлетт. – Они с супругом ненавидели фейри и защитили от них своих подданных, отдав свои жизни, чтобы создать заклинания и магические заслоны.

Сорин наклонил голову и тихо сказал:

– Похоже, ты все время забываешь, что и сама не смертная.

Скарлетт впилась ногтями в рожок седла, ощущая дыхание, ласкающее ее ухо. Она услышала негромкий смех Сорина.

– Как бы то ни было, королева Эсмерей действительно была фейри и родной сестрой королевы фейри. Всего их было три, а не две. Некоторые считают, что Эсмерей была недовольна большим количеством смертных на своей территории и поэтому она развязала войну против сестер и Авонлеи под предлогом того, что те хотят поработить людей. Другие говорят, что подобные мысли ей внушил Деймас, когда они поженились и стали править вместе. Возможно, ни одно из этих утверждений не соответствует истине, и причиной Великой войны стало что-то иное. В одном я не сомневаюсь – фейри никогда не пытались поработить смертных, – сказал Сорин.

– Почему ты так уверен? – спросила Скарлетт, надкусывая третью грушу, переданную ей Сорином.

Он молчал так долго, что Скарлетт повернулась, чтобы посмотреть на него, и тут же пожалела об этом. Боль пронзила ее бок, поскольку от неосторожного движения края раны разошлись. Она заживала, но после ночного сна была очень чувствительной и болезненной. Зашипев, Скарлетт поднесла руку к боку и уронила грушу, но обладающий поразительно быстрыми рефлексами Сорин успел ее поймать.

– Нужно остановиться, – сказал он Элизе, – чтобы обработать рану мазью. Должно хватить, чтобы дотянуть до границы.

– Я в порядке, Сорин. Просто неловкое движение, – запротестовала Скарлетт.

– Нет. Мы можем выделить пять минут, чтобы размять ноги перед последним этапом путешествия, – непререкаемым тоном объявил Сорин, и Скарлетт сочла за лучшее с ним не спорить.

Через несколько минут они обнаружили небольшой ручей, а значит, можно было напоить лошадей. Пока Сорин помогал Скарлетт спешиться, к ним подошел Каллан.

– Стоит пообедать, раз остановились, – объявил он, задержав взгляд на Скарлетт, которая гладила шею Эйрвена.

– Нет, – ответил Сорин, доставая из седельной сумки мазь. – Нет времени. Напоите лошадей, сходите по нужде. Менее чем через пять минут продолжим путь.

– Нам нужно поесть, генерал. Ей нужно поесть, – возразил Каллан.

– Скарлетт все утро ела, – возразил Сорин.

Скарлетт вскинула брови, сообразив, что и правда постоянно что-то жевала. Рассказывая о детях ночи, Сорин то и дело подсовывал ей еду, и она, заинтригованная историей, поглощала ее, не задумываясь.

Посмотрев на Сорина, она уловила искорки веселья в его золотистых глазах.

– Можно ли мне дотронуться до тебя, чтобы нанести мазь? – спросил он с улыбкой.

Скарлетт приподняла тунику, не в силах отвести от него взгляд.

– Ты нарочно отвлек меня, чтобы я поела?

Приняв то, что она обнажила рану, за разрешение, Сорин начал разматывать повязку, прервав их зрительный контакт.

– О том, насколько сильно ты проголодалась, принцесса, мне сказал твой громко урчащий желудок, – пояснил он. – Да и первую грушу ты слопала с такой жадностью, будто это была последняя еда на земле…

– Ничего подобного, – запротестовала Скарлетт, мысленно признавая справедливость слов Сорина.

– Ты точно поела? – с сомнением спросил Каллан.

Скарлетт успела позабыть о его присутствии.

– Да, Каллан. Я все утро жевала груши, хлеб и сыр, – подтвердила она.

– Идемте, принц, – сказала Элиза, проходя мимо со своей кобылой. – Возьмите Эйрвена, его нужно напоить.

– Спасибо, Каллан, – тихо сказала Скарлетт, и тот коротко кивнул в ответ.