Ледяное сердце

Трое охотников Изолая заметили следопытов и, зло сверкая глазами, наставили на них копья. Но как бы сильна ни была их злость, она меркла в сравнении с гневом капитана Бом.

– Я повидала немало неприятных расставаний, – загрохотала она, стиснув зубы и сверкнув бивнями, – но это, безусловно, самая отвратительная прощальная вечеринка из всех! Я права, мастер Подд?!

– Так точно, капитан! – согласился вулпис, спрыгивая с крыши дома на плечи одного из охотников и натягивая налобную повязку ему на глаза.

Охотник вслепую взмахнул копьём и ударил в живот другого, стоявшего рядом воина, который тут же рухнул на землю. Мастер Подд перепрыгнул на голову последнего оставшегося охотника и начал колотить его своими маленькими кулачками.

– Никто не уйдёт безнаказанным после того, как попытался скормить левиафанам мой экипаж! – взревела Бом, оттесняя охотников своим огромным весом. Она ухватилась за лестницу, которая вела на верхнюю платформу, и с ворчанием сорвала её с кронштейнов. – Пойдём, мастер Подд! – закричала она. – Нашей команде понадобится лестница!

– Как обычно, капитан, – сказал мастер Подд, следуя за ней на край охотничьего лабиринта.

Эш повернулся к битве Ткачей Песен и приготовился сражаться.

44. Чудовище

Сколл рычал свою Песнь, заставляя скрытней кусать и рвать когтями ворон, прогоняя их прочь. Ещё двое скрытней корчились и извивались на мосту между ним и вороной-ведьмой, зажатые аурами двух Ткачей Песен.

Эш на секунду закрыл глаза – глубокий вдох, – открыл их и добавил к битве свой голос.

Гаснущие ауры скрытней тянуло в противоположных направлениях – Сколл своей ужасной тёмной аурой душил и разрывал их, в то время как Песнь вороны-ведьмы, хриплая и ломаная, пыталась освободить левиафанов из его хватки.

– Присоединяйся. Ткать. Вместе, – зазвучал в голове Эша голос вороны-ведьмы. Её Песнь была похожа на ту, что раньше использовал он сам. Но как бы заманчиво ни было предложение объединиться, Эш знал, что эта техника бесполезна. От неё не будет никакого толку. Эш дрожал от злости, разгневанный предательством Сколла. Настало время бороться с врагом его же оружием.

– Я тебе верил! Я думал, ты меня понимаешь, но ты просто меня использовал! – эмоции Эша потоком хлынули через Песнь. – Я больше не дам себя обмануть!

Эш вложил все силы в вихрь тёмной ауры, чтобы атаковать и подавить ауру Сколла. Та поддалась на удивление легко, и Эш, опьянённый своей мощью, стремительно, как «Ледяное сердце», направил свою Песнь в сердце вражеской атаки.

– Как ты посмел меня использовать! Как посмел обидеть моих друзей! Ты за это поплатишься! – ревела Песнь Эша.

– НЕ НАДО. Изгнанник. СИЛЁН. Когти. СМЫКАЮТСЯ!

Эш краем сознания замечал мольбы вороны-ведьмы. Но что она могла знать? Этой Песнью он приказывал самим титанам!

– Ты силён, Эш, но не забывай, кто именно научил тебя этой Песне, – донёсся до него голос Сколла, удивительно спокойный и даже насмешливый. – Ты мне не ровня.

Аура Сколла, густая и липкая, как древесный сок, начала сплетаться в непроницаемую стену, запирая Эша внутри. Тот изо всех сил старался вырываться, голос стал напряжённым и хриплым, а мелодия походила скорее на рычание загнанного в угол зверя, чем на Песнь. Эш оказался в ловушке, точно так же, как скрытни.

Неудивительно, что пробиться сквозь ауру Сколла оказалось так легко – он сам позволил Эшу это сделать. А тот сломя голову бросился прямо в западню! Тобу был прав. Эш слишком безрассуден, и теперь это могло его погубить.

Сколл был слишком силён. Каждый раз, когда Эш думал, что нашёл в его Песни лазейку, щель, что угодно, что помогло бы прорвать его ауру и сбежать, Сколл заполнял это место тьмой, закрывая брешь и не давая вырваться.

– У тебя выдающийся талант, парень! Не растрачивай его напрасно. Ты мог бы стать великим Ткачом Песен, если бы слушал меня! Впрочем, сейчас я научу тебя делать то, что тебе говорят! – хватка Сколла стала ещё крепче. Эш вскрикнул от боли и страха. Ворона-ведьма пыталась прорваться к нему, но её изломанная аура не шла ни в какое сравнение с аурой Сколла.

Дыхание Эша стало прерывистым, словно Сколл схватил его за шею. Зрение затуманилось, заполняясь точками и вспышками света. Ярость и отчаяние ослепляли. Эш не знал, поёт он или кричит – его голос звучал одинаково. Он никогда не чувствовал себя таким отрезанным от мира, таким одиноким.

«Но ведь я всю жизнь был один, – сокрушался Эш. – Почему перед смертью всё должно быть по-другому?»

Его кулаки разжались, руки бессильно повисли вдоль тела.

Эш почти не мог дышать. Он думал о том, что теряет. Экипаж «Ледяного сердца». Капитана Бом. Луну. И Тобу.

«Тобу, прости меня. Я такой дурак! Я опять всё потерял. Огнию. Родителей. Я снова остался совсем один. Я всегда буду один».

Эш сдался и перестал бороться. Но тут чей-то голос пропел ему на ухо, мягко, но настойчиво:

– НЕ. ОДИН.

Краешком сознания Эш понял, что это был голос вороны-ведьмы.

– НЕ. ОДИН. НЕ. ОДИН. НЕ. ОДИН. СОСРЕДОТОЧЬСЯ. СЛУШАЙ. ПОЙ. СВОБОДА!

К нему присоединился ещё один голос.