Ледяное сердце

В зловещем молчании, которое повисло над столом, было слышно, как где-то внизу на конюшне стучит молот кузнеца, переругиваются служанки выбивающие ковры во дворе, и голуби воркуют на балюстраде.

А Эйгер молчал и смотрел на неё, сжимая в руке вилку и не шевелясь. И ей сделалось так страшно от этого молчания, от того, что в чёрных провалах глазниц не видно его глаз, и нельзя понять, что он сделает дальше.

– И что же это за непомерно высокая цена, которую я затребовал у генерала? – наконец, спросил Эйгер глухо. – Ну же, ответь?

Кайя сцепила на коленях пальцы, щёки пылали, и дышать было трудно.

– Простите, милорд, – пробормотала она, пряча испуганный взгляд между хрустальных бокалов и чаш.

– Нет уж, маленькая веда, тебе придётся ответить! Так что за цену я потребовал?!

Кайя, не молчи, ответь! Будь вежливой… покладистой, не зли его!

– Вы заставили моего отца выбирать между своим долгом и любовью.

– Ты должна радоваться тому, что он сделал правильный выбор.

– Милорд, вы спрашивали о цене, а не о том, рада ли я.

– Так ты не рада?

– Рада ли я тому, что там, в Ирмелине, вы не вырвали мне сердце, как обещали? Конечно, я этому рада. Но как вы сомневались в слове чести моего отца, так и я сомневаюсь в том, что вы или ваш брат сдержите своё до весны.

Если сейчас её снова не привяжут к лошади, наверное, это будет просто чудом.

Позади, в галерее раздались шаги, появился Ирта и, прервав вязкое молчание, спросил:

– Приехали гонцы от Туров, ты их поприветствуешь? Или сразу отвести их в гостевую башню?

– Нет, в библиотеку. Скажи – сейчас буду, и принесите им вина, – ответил Эйгер спокойно.

А когда Ирта удалился, обратился уже к Кайе, и голос его был странно тих и размерен:

– Ты будешь каждый день в это же время приходить сюда на завтрак, маленькая веда. Каждый день, запомни. И не вздумай сказаться больной или опоздать. Здесь у меня мало развлечений, так что беседы с юной послушницей об Уане, долге и чести, надеюсь, скрасят эту столетнюю куропатку, холодное вино и мои будни, проходящие в военных советах. Так что припаси интересных историй, маленькая пылкая защитница человеческой чести, и нам будет о чём поговорить.

Он встал, бросил вилку на стол, она звякнула о блюдо так громко, что Кайя даже вздрогнула, и пошёл к лестнице. Остановился у перил прямо у неё за спиной и добавил:

– Мой брат бывает не сдержан и не всегда проявляет хорошие манеры к нашим гостям, поэтому я от имени нашего Дома приношу свои извинения за некоторые его слова и действия.

И ушёл.

Когда Гарза повела Кайю обратно, на галерее им встретились люди в коричнево-красных одеждах, не похожих на те, что обычно носили горцы. Рядом с Иртой шёл высокий широкоплечий мужчина и нёс штандарт, на жёлтом фоне которого пламенел красный бык с длинными рогами и чашей соли на спине – символ прайда Тур.

Кайя и служанка отошли в сторону, пропуская гонцов. Но проходя мимо, один из них – пожилой мужчина с седыми волосами, заплетёнными в косу, внезапно остановился и шагнул к Кайе:

– Рия?! – спросил удивлённо.

Она отпрянула к перилам и пробормотала испуганно:

– Н-нет, милорд.

Ирта шагнул между ними, загораживая спиной Кайю, и, указав рукой на двери, сказал гонцам:

– Поторопимся, эфе ждёт вас.

И они пошли дальше. Но седой мужчина обернулся ещё раз.

Глава 15. Плохие новости

– Слышь, капитан, – Бёртон подсел к Дарри, – я вот тут чегой-то не пойму, одному мне кажется, что его светлость того…

Бёртон покряхтел, ожидая, видимо, что Дарри продолжит за него и сам скажет вслух то, что вертелось в уме у всех разведчиков. Но капитан молчал, сидя на большой колоде и ковыряя ножом заклёпку на ремне.

А Бёртон сгорал от любопытства. С того самого дня, как они встретили генерала на дождливых ирмелинских холмах, никто не понимал, что происходит. Куда делся отряд, сопровождавший генерала, почему он был один и даже без возницы? И что он вообще там делал? Почему после этого они мчались галопом в лагерь и начали штурм Правого Рога, даже не дождавшись последней трети обозов с провиантом и оружием? И колдуна от королевы в помощь.

И зачем вообще они штурмовали Правый Рог – отвесную скалу с глубоким ущельем-пропастью внизу? Там не то, что человек, ящерица не проползёт! Тогда как Левый Рог, хоть и укреплённый лаарцами, был пологим и уже хорошо изученным. И каждая последующая попытка захватить его хоть немного, но приближала к заветной цели – пойди они штурм ещё пару раз, они бы его взяли! А Дарри что-то знал, но говорить отказывался. И все старания Бёртона выяснить хоть что-то натыкались лишь на глухую стену молчания со стороны капитана.

– Так это, капитан, народ того… думает всякое, понимаешь?

– Понимаю – что? – Дарри повернулся и посмотрел на Бёртона зло.

Тот снова покряхтел, погладил бороду, поскрёб макушку и, решившись, наконец, сказал:

– Народ думает, что его милость того… сговорился со Зверем, – выдохнул разведчик полушёпотом.

– Че-его-о? Бёртон, ты в своём уме?

– Я-то чего? Я как бы не сам придумал – за всех говорю, так вот оно… как-то, – он развёл руками.