Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота. Самый большой счастливчик

— То место, куда она намеревалась попасть, переправляясь через реку, — сказал Рох, — это, несомненно, и есть контроль. Я так полагаю, и Хетару, несомненно, тоже. Патрули Хетару обшарят там каждый кустик. Хетару не хочет, чтобы хайюа шли по ее следу. Я не настаивал на том, чтобы послать туда Фвара, и вот почему: Фвару не слишком охота отправляться, но даже он видит, какая нам грозит опасность, если люди Хетару завладеют мечом. Я не сомневаюсь: Хетару и сам напуган, да и такие, как Шайен… если кто-нибудь из них получит меч, Хетару не поздоровится. Мне не по душе, признаюсь, мысль о том, что он окажется у Фвара. Конечно, Фвар, будь его воля, оставил бы тебя лежать под конем и погнался бы за нею. Теперь он локти кусает, но он боится ее. Он однажды видел ее оружие и был тогда вне себя от страха. Тогда-то он и стал ее ненавидеть. Он отважился пустить в нее стрелу издали, но оказаться лицом к лицу с Ченджеллином… Впрочем, это совсем другой разговор. Фвару иногда не мешает понять, чего он хочет. Инстинкт выживания у него порой сильнее, чем желание добиться цели. Сейчас он сожалеет об этом, но момент упущен — благодаря тебе, конечно.

— Упущен, так упущен, — сказал он, и слова с трудом вырывались у него из горла. — Я ничем не могу тебе помочь.

— Мир, мир — вот что я тебе советую помнить. Каждый раз, когда ты попытаешься идти против меня, вспоминай об этом и выброси из головы тактику кхелов. Сегодня ночью, если бы я хотел, я мог бы сделать то же, что и они. Нет, я — единственная твоя надежда на спасение.

— Лайелл был расположен к таким союзникам, как Фвар — бандитам, головорезам. Таких мерзавцев в его окружении всегда хватало. Я вижу, ты не изменился и шансы мои, следовательно, равны тем, какие я имел в Шиюане.

В глазах у Роха появился туман, и затем они медленно прояснились.

— Я тебя не виню. Я не верю своим спутникам, но это ты вынудил меня быть с ними. Они убьют меня, когда смогут, в этом я не сомневаюсь. Ты здесь в безопасности настолько же, насколько и я… только потому, что Хетару боится восстания в стане людей, которое вспыхнет, если он попытается тебя захватить. Кроме того, у него есть причина ждать.

— Какая причина?

— Весточка, которую в любую минуту может прислать один из его патрулей — что в их руках оружие Моргейн. И в ту минуту, друг мой, мы с тобой окажемся покойниками. И есть еще одна опасность: что я, ты и Моргейн окажемся не единственными, кто может использовать энергию Врат. Возможно, подобным знанием обладает еще кто-то в этой земле. И если это так… Это так, Ванай?

Он ничего не сказал, пытаясь сохранить бесстрастное выражение.

— Я подозреваю, что это возможно, — сказал Рох. — Чего бы еще мы ни боялись, а меча — в первую очередь. Безумием было даже делать такую вещь. Моргейн знает об этом, я уверен. И мысль об этом… Я знаю, что написано рунами на этом лезвии, по крайней мере, часть того. Этого никогда не следовало писать.

— Она это знает.

— Ты можешь идти? Пойдем. Я покажу тебе что-то.

Он с трудом поднялся, и Рох протянул ему руку.

Они прошли к дальнему краю шатра, Рох отдернул рваный полог и показал ему горизонт.

И там стояли Врата, освещенные сиянием гораздо более холодным, чем лунный свет. Ванай оглядывал их и содрогался от их близости, от присутствия этой смертоносной энергии.

— Не самое приятное зрелище, правда? — спросил Рох. — Они пьют разум, как воду. Они нависают над нами. Я жил в их присутствии столько, что я уже чувствую их жар сквозь стенку шатра. Этим Вратам нужен мир. Это чувствуют все: и люди, и кхелы. Из-за нее они боятся уйти отсюда, а сейчас они уже боятся и оставаться здесь. Некоторые, наверное, все же уйдут. Те же, кто останутся, сойдут с ума.

Ванай повернулся, отпустил руку Роха и едва не упал, но Рох вовремя подхватил его, отвел на место и помог опуститься на циновку возле костра.

Рох опустился на пятки рядом с ним, положив руки на колени, и затем уселся поудобнее, скрестив ноги.

— Теперь ты видишь другой источник безумия в этом месте, не только акил. И гораздо более мощный. — Он поднял кружку и допил остатки напитка, тяжело глотая. — Ванай, я хочу, чтобы ты какое-то время защищал мою спину, как защищал ее.

— Ты безумен.

— Нет. Я тебя знаю. Не существует человека более надежного. Что касается твоей клятвы, то даю слово, ты можешь ее выполнить, когда захочешь. Я устал, Ванай. — Голос Роха вдруг прервался, и в карих глазах появилась боль. — Я прошу тебя делать только то, что не противоречит данной ей клятве.

— В таком случае, это может случиться в любое удобное для меня время. И я не буду тебя предупреждать.

— Я знаю. И все же прошу тебя. Только об этом.

Он был изумлен, он вновь и вновь обдумывал эти слова, не находя в них ловушки. Наконец он кивнул:

— До той поры я сделаю все, что могу. Хотя вряд ли смогу многое. Я не понимаю тебя, Рох. Мне кажется, ты что-то затеял на уме и не верю тебе.

— Я сказал, чего я хочу. А сейчас я тебя покину на время. Спи. Делай, что хочешь, покуда ты остаешься под этим кровом. Не ступай пока на эту ногу. Ставь компрессы, пока не пройдет.

— Если Фвар осмелится подойти ко мне…