Легенда дьявольского перекрестка

Монахи удивились, но готовы были забыть об этом, понимая, что по большому счету для рыбаков важнее зов моря, чем какая-то монастырская братия, живущая молитвами и одиночеством. Однако во время отлива кто-то смог разглядеть на отмели у берегов острова две рыбацкие лодки, одна из которых была перевернута и имела крупные пробоины у самого киля. Никто не понимал, что произошло, и тем ли рыбакам принадлежали разбитые лодки, так что братии оставалось лишь отслужить службу.

Сразу после этого непонятные вещи стали происходить и в монастыре. Без видимых причин настоятель приблизил к себе некоторых монахов, примечательных разве что своей силой, и отдалил тех, кому доверял раньше. Вскоре всех просто потрясло известие о предательстве со стороны брата Ханса. Якобы кто-то видел его разговорившим ночью с невидимым собеседником. Якобы, будучи схваченным, он без препирательств легко признался в сговоре с дьяволом, приносившим ему дорогие мясные блюда в обмен на мелкие пакости, которые Ханс устраивал на кухне и в кладовой, портя и переводя продукты.

Надкушенный кусок колбасы был продемонстрирован как доказательство получения платы от темных сил, а подгнившее зерно и подмокшая мука выдавались за подтверждение совершенных братом Хансом гадостей. Тогда преданность отцу Мартину была еще сильна, ему беззаветно доверяли, потому-то монахи и не усомнились в проведенном настоятелем дознании. Их совсем ничего не смущало.

После Ханса схватили Ральфа, потом Алоиза и Якоба, чуть позже Йозефа и Габриэля. Их всех обвинили в сношениях с дьяволом, приходившим к ним в ночной тьме и предлагавшим недозволенное правилами монастыря и Церкви: то еду и крепкое питье, то свидания с женщинами, то способность общаться с мертвыми, то еще что-то, от чего братия сознательно отказывалась долгие годы. Вальтер, к примеру, как-то за общим завтраком признался, что видел чудесный сон, в котором он беседовал со своей умершей матерью. Этого оказалось достаточно, чтобы настоятель назвал брата Вальтера послушником дьявола, намеренно призвавшим нечистого.

Не на шутку монахи встревожились, когда Ханс и Вальтер умерли в своих кельях запертыми снаружи, когда их похоронили то ли ранним утром, то ли поздним вечером, чтобы избежать посторонних глаз.

Подручные отца Мартина подозревали всех и каждого, полагая, что одни монахи уже связали свои души с дьяволом, а другие вынашивают коварные планы, как бы это сделать в будущем. Со временем братия разделилась на тех, кто по-прежнему верил настоятелю, твердо и слепо, и на тех, кто приспосабливался к условиям обитания. Последние считали отца Мартина спятившим, но ради собственной безопасности подсматривали, подслушивали и доносили. Кто-то вынашивал планы бегства с острова, и их хватали незамедлительно.

- Как же уцелели вы? - спросил я Томаса.

Он не ответил, отвел взгляд и разрыдался. Уверен, ему уже задавали этот вопрос и получили ответ, но меня перестал интересовать выбор брата Томаса.

Все новые монахи попадали в одиночные камеры, все новых послушников дьявола изобличали и подвергали изощренным пыткам, чтобы вырвать признание. Однажды Томас нашел на берегу добротную бочку, не разбитую волнами, и спрятал ее. Вторую бочку он выкрал из кладовой и, соединив парой досок с первой, сделал нехитрый плот, на котором нужно было обязательно привязываться, чтобы не свалиться в воду. Трусость перед холодным морем еще долго сковывали Томаса. Он отважился рискнуть, когда монахи стали попадать в пыточные за косой взгляд и безобидное, но слишком громкое слово, когда кого-то из них раз в неделю приходилось хоронить. В ночном море он беспрерывно молился, и Господь явил милость, спас, вынеся его к торговому суденышку.

За разговорами с Томасом время текло почти незаметно. Высаживаясь на берег Швенцена, никто из членов комиссии и охраны не ожидал сразу же столкнуться с настоятелем. Перед нами предстал изможденный старик, похожий на восставшего из мертвых, и грязный, словно вылезший из могилы, затопленной дождями. Столь старых людей мне никогда не приходилось видеть. Этой еле передвигавшей ноги развалине по виду было никак не меньше сотни лет.

Возможно он заметил наш корабль и вышел встречать. Ветер дул со стороны монастыря, из-за спины отца Мартина, и все без исключения прибывшие почувствовали запах разложения.

Глаза настоятеля, в которых горел желтый блеск всех известных человечеству хворей, округлились, стоило отцу Мартину увидеть ковылявшего по песку Томаса. Захрипев, старик собирался поднять руку, чтобы указать на что-то, и упал замертво.

Даже не в тот день мне стало известно, что дряхлому настоятелю на момент смерти было всего семьдесят.

Глава сорок шестая