Легенда Лукоморья.

— Ладно-ладно,— смутился он.— У Сидора из кармана выпала, пока он в кустах ромашки ползал. Что ж, пропадать добру?

— Ну хорошо,— кивнула я.— Будем считать эту монетку моральной компенсацией за испорченную репутацию Бабы-яги.

— Переведи,— взмолился кот, прижав лапку к груди.

Выслушав мое объяснение, Варфоломей фыркнул и нервно запустил когти в скамью:

— За такое безобразие он и ларцом с золотом не расплатится! Кстати,— он пристально уставился на меня,— ты что, тоже люблянки хлебнула? Что ты Илье наобещала-то с три короба?

— Когда? — удивилась я.

— А тогда, когда Стеша воду хлебала — Илья тебя спрашивал, а ты кивала.

— Так я же не слышала, что он говорит,— замялась я.— И что я ему наобещала?

— Чего только не наобещала! — насмешливо фыркнул кот.— И что замуж за него пойдешь до окончания лунного месяца, и что пироги ему станешь каждый день печь с капустой, с мясом, и что суп с куриными потрошками будешь готовить.

— да я даже готовить его не умею — поразилась я.

— Пришлось бы научиться,— усмехнулся кот, спрыгивая на землю.— А молодец ты,— похвалил он.— Здорово от Ильи избавилась, подсунув ему воды из колодца!

Я не стала разочаровывать его и признаваться, что это было случайностью.

— Спасибо, кстати, что отвлек его, когда он мне пузырек с зельем сунул,— поблагодарила я.

— Пустяки! — великодушно тряхнул ушами кот и, прищурившись, спросил: — А в колодец люблянку ты от большого ума вылила или от недомыслия?

— А ты как думаешь? — смущенно ответила я.

— Я думаю, что теперь в Замышляевке начнется веселая жизнь,— ухмыльнулся он.— до тех пор, пока колодец полностью не обновится.

— И долго он будет обновляться?

— Как с дождями повезет.

Бросив взгляд на чернеющий в сумерках колодец, я подумала, что Сидору уже завтра будет чем разжиться для своей желтой хроники. Если только он раньше не отправится к замку Кощея, выполняя наказ Забавы. Впрочем, я почти уверена, что, пока капля любовного зелья полностью не выветрится из Сидора, Замышляевку он не покинет. Так и будет сидеть в засаде у дома Стеши и тихонько поскуливать от ревности.

Рано утром мы вышли за околицу деревни.

— Теперь куда? — спросила я кота.

— Вестимо куда, домой! — обозначил наш маршрут тот.— Пора бы уже твоему Ивану передать для нас весточку.

— А может,— он мечтательно закатил глаза,— он уже вернулся с Василисой и ждет нас в избушке?

— Хорошо бы,— вздохнула я, потирая бока. Все-таки ночлег на лавке, покрытой овечьей шкурой,— это не ночь в пятизвездочном отеле. Я уже так соскучилась по своему мягкому диванчику в московской квартире! Скорей бы уж закончилась моя последняя миссия — и домой.

— А как добираться домой будем? — поинтересовалась я, когда мы свернули на тропинку, ведущую к лесу.— Пешком?

Блудная ступа, доставив нас к Замышляевке, снова взбрыкнула и умчалась восвояси.

— Пешком-то долго.— Кот остановился, почесал лапой за ухом, что-то решая, и объявил: — К Лешему обратимся! Он нас своими тропками вмиг к избе выведет.

Я глянула на кромку приближающихся деревьев и вдруг ощутила непонятную тревогу. Как будто по сердцу царапнули острым когтем. С чего вдруг? Ничто не предвещало опасности. Кот, не выдавая беспокойства, вприпрыжку бежал к деревьям и, то и дело подскакивая к траве, росшей по краю тропинки, шаловливо сбивал лапой росу с цветочных шляпок. Лес был диво как хорош в лучах рассветного солнца. Хоть фотографируй его на календарь «Красоты природы» или пейзаж с него пиши. Розовое небо подпирают верхушки сосен-великанов, и лес представляется сказочным замком, обнесенным высоким забором. Забор зелен, и легко можно представить, что это не деревья стоят, сплетшись ветвями, а вьюны обвивают высокие каменные стены. А кроны деревьев, растущих вдалеке, можно принять за россыпь башенок, которые высятся в центре сказочного замка.

— Замок Спящей красавицы,— заворожено прошептала я, не сводя глаз с леса.

— Чего бормочешь? — обернулся ко мне кот.

— Да так.— Я не стала посвящать его в свои мысли. Однако чувство тревоги по мере приближения все крепло, и я невольно замедлила шаг.

Лес таил в себе неясную опасность, он пугал, несмотря па присутствие Лешего. Хотелось развернуться и бежать со всех ног обратно в деревню, забиться в сени гостеприимной хозяйки, укрыться с головой овечьей шкурой и лежать, не высовывая носа наружу.

— Ты чего там замешкалась? — Варфоломей нетерпеливо тряхнул хвостом.

— Ты...— Я облизнула пересохшие губы.— Ничего не чувствуешь?

— Чувствую, что родная избушка уже близко,— усмехнулся он.— А там и печка, там и сливочки в скатерке. догоняй!

Кот в несколько прыжков достиг леса и исчез за раскидистым кустом. Я нехотя прибавила шаг и вдруг поняла, что меня насторожило. Мертвая, абсолютная тишина, не нарушаемая ни птичьим гомоном, ни хрустом веток. Из лесу не доносилось ни звука. Пригоршня мурашек скатилась по спине, но я пересилила страх и ступила под сень деревьев.