Легенда о Фейлель

— А ты хотел ещё что-то мне сказать? — робко спросила она.

— Да, — кивнул Динаэль. — О тебе. Мне думается, что я знаю о твоём призвании. Возможно, ты и сама догадываешься о нём. Ведь ты говорила с издателем так убеждённо.

Дин замолчал, давая Эди возможность ответить самой. Некоторое время они шли, просто глядя по сторонам и не произнося ни слова. Потом Эдилейн призналась:

— Может, это и самонадеянно… Но все говорят… И ты тоже… что у меня волшебная сила велика… И я — дитя истинной любви… А если так, то… я могу стать защитницей любви… Помогать любящим сердцам… А?

Дочь с надеждой смотрела на отца.

— И мне так подумалось, — улыбнулся тот. — Но ты должна знать, — вздохнул он, — что путь этот очень тяжёл, ибо помогать другим тебе придётся, даже если у самой в любви что-то будет не ладиться. Понимаешь?

— Да, — твёрдо кивнула девочка. — А если… оступлюсь? — вдруг тревожно спросила она.

Динаэль ответил негромко, печально:

— Мы всегда поможем тебе, девочка. Но, ступив раз на неверный путь, магу с каждым тёмным поступком всё труднее вернуться к свету. Иногда это оказывается практически невозможно… В случае, подобном тебе, это не менее тяжело, так как вместо Хранительницы Любви может появиться Чёрная Разлучница.

— Папа, я буду осторожна, — решительно ответила Эди. — Я буду стараться…

— 51 —

Магазин женских платьев показался Эдилейн огромным. От разнообразия расцветок и фасонов у неё кружилась голова. Обычно наряды она выбирала с мамой и из весьма скромного количества образцов. Сейчас отец предоставил ей полную свободу.

Любезная продавщица помогала Эди примерять уже двадцатое платье, когда Динаэль непринуждённо спросил из-за ширмы:

— Девочка моя, может тебе понравится вот это?

Продавщица передала Эдилейн кремово-бежеватый наряд с коричневым корсажем и достаточно тёмной шнуровкой. Эди удивилась себе: как она могла не заметить платье своих любимых тонов?

Через пять минут девушка красовалась перед зеркалом, довольная тем, как замечательно сидит на ней наряд.

— Мне идёт? — спросила она у отца. Тот улыбнулся:

— Очень… Но надо второе, — добавил он. — Мы же хотели сходить в театр.

Эдилейн вздохнула: она любила быть привлекательной, ей нравились хорошие вещи, но она уже слишком устала для того, чтобы выбрать себе ещё один наряд. Отец невозмутимо прошёлся вдоль вешалок и манекенов, остановился возле бархатного, с мягкими шёлковыми вставками, серебристо-серого вечернего платья и задумчиво произнёс:

— Может, примеришь вот это?

Продавщица поспешила подать указанный костюм.

Платье пришлось Эди в пору и очень шло её глазам. Девушка благодарно смотрела на отца.

— Хорошо? — спросил он.

— Да, — кивнула она. — Спасибо. Динаэль улыбался, любуясь своей малышкой.

— Ты очень красивая, солнышко, — сказал он, пока выбранные платья упаковывали в большие цветные коробки.

— Просто у меня потрясающая наследственность, — шепнула ему Эди и, приподнявшись на цыпочки, ласково поцеловала отца в щёку.

— 52 —

Пока Эди переодевалась в гостиничном номере, готовясь к визиту в дом мистера Дерера, Динаэль спустился в холл отеля поговорить о делах с вновь прибывшими на конференцию медиками.

Эдилейн промучилась с причёской около получаса, но не смогла добиться желаемого результата. Дома её причёсывала к праздникам мама. Девушка совсем отчаялась, когда в номер постучали.

Оказалось, что это парикмахер. Его прислал отец.

Эдилейн снова подумала, что внимательности и наблюдательности ей ещё долго учиться, и вряд ли она сможет стать такой же предупредительной, как папа или мама. Девушка грустно вздохнула и опустилась на стул перед зеркалом, предоставив заниматься волосами профессионалу.

Наконец Эдилейн была готова.

Динаэль вернулся, словно знал, что уже можно. Сам он давно был одет в парадный костюм. Эди отметила, что цвет и фасон её платья как нельзя лучше гармонируют с отцовским нарядом.

— 53 —

На город опускались ранние светлые сумерки. Эдилейн неспешно шла под руку с отцом через живописный сквер к дому профессора Дерера.

— А кто ещё будет сегодня у сэра Майкла? — спросила она.

— Из гостей — только мы, — ответил отец как-то задумчиво. — А из домашних — его супруга и сын, студент медицинского университета.

— Папа, что-то не так? — Эдилейн посмотрела на обычно улыбающегося Динаэля. — Ты всё время оглядываешься.

— Прости, девочка, — ответил тот и слегка улыбнулся. — Мне не хотелось бы тебя тревожить, но… Меня смущает, что этот обычно многолюдный сквер сейчас пуст. И у меня дурное предчувствие…

В это мгновение на песчаной дорожке за спинами Фейлелей раздались быстрые шаги.

Дин резко обернулся, оставив Эди за собой.

— Что происходит? — негромко спросила девушка.

Но отец не ответил, а только рукой словно прикрыл дочь от приближающегося к ним молодого светловолосого и голубоглазого человека.

Незнакомец остановился в двух шагах от Динаэля и усмехнулся.

— Я понял, что вы меня почувствовали, — холодно проговорил он. — Но это не важно. Думаю, что опасаться вас у меня нет причин. И, — он с нескрываемой дерзостью смотрел в глаза Дина, — мне нужна она.

У Эди вдруг похолодело всё внутри.