Легенда о Фейлель

Эди увидела отца. Он лежал на спине на операционном столе под этим ослепительным светом. Лицо его было удивительно спокойно и мертвенно бледно. Волосы, откинувшиеся назад, открыли тонкий длинный шрам, прорезавший лоб Дина по диагонали.

Операционная сестра, мадам Челия заканчивала срезать изорванную одежду и снимать наложенные в сквере повязки. То количество рубцов на теле Динаэля, которые открылись взорам присутствующих, поразило даже Эдилейн. Нет, она, разумеется, слышала, знала историю своих родителей, да и «Песнь о Тане и Тине» была любимой вещью девушки… Но одно дело слышать — и совсем иное увидеть своими глазами. Словно отвечая её мыслям, опытная в медицинской практике мадам Челия негромко проговорила, вопросительно и изумлённо глядя на профессора:

— Я думала, что… это… только легенды?..

— Я… тоже… — Дерер тряхнул головой. — Но я ценю вас за действия и за умение молчать, — многозначительно добавил он.

— Да, сэр, — кивнула Челия. И врачи приступили к работе.

— 60 —

Эдилейн стояла рядом, так, чтобы ни в коем случае не помешать, но и чтобы всё видеть. Она сама не знала почему, однако ощущала совершенно ясно, что должна быть здесь, рядом.

Марк помогал отцу. Он, видимо, был весьма талантливым студентом-медиком и подавал хорошие надежды.

Инородное тело было извлечено из раны в боку Динаэля. Это оказался похожий на колышек, острый и достаточно широкий в диаметре кусок тёмного… льда.

— Лёд? Летом, в горячей крови? И не растаял? — Марк не смог сдержать удивления.

Профессор взглянул на Эдилейн: он понял, что, возможно, есть опасность, о которой способна догадаться только Эди. Девушка смотрела на полупрозрачный чёрный холодный нетающий лёд в эмалированном тазу на полу, и на лбу её собралась складка. Эди думала и вспоминала. Она, убегая, в сквере видела мелькнувший чёрный луч, слышала хруст льда. Она поняла, что отец пытается бороться… «…если выживешь» — опять пронеслись в сознание страшные слова… И она поняла!

— Это… — прошептала она, — это яд. Чёрный луч пропитан ядом… Папа сумел заморозить его… чтобы он не попал в кровь… Но что-то попало… Иначе бы он… не потерял сознание…

Дерер кивнул:

— Уж сквозную рану в боку Динаэль бы перенёс в здравом уме.

Мадам Челия подала профессору дезинфицирующий раствор. Рану тщательно промыли. Все использованные при этом тампоны и запачканную простыню тут же бросили в таз к ядовитому льду. Эди наклонилась над мрачными предметами и сложила свои ладони лодочкой. В тазу вспыхнул огонь. Языки пламени плясали и извивались, словно чёрное вещество хотело выпрыгнуть из костра и доделать своё смертельное дело. Но Эдилейн, стиснув губы, держала смертельную игрушку в центре пламени. Вскоре покрытый гарью таз на полу операционной был единственным напоминанием о странном замороженном чёрном яде. Ни дыма, ни запаха. Необходимая в операционной чистота и тишина.

— Можно накладывать швы? — невозмутимо спросил Дерер.

Эди покачала головой и взяла со стола в углу зала из кучи изорванный одежды отца маленький глиняный кулон-кувшинчик. Динаэль всегда носил его под одеждой. «На всякий случай», — смеясь, говорил он. Вот случай и пришёл.

Эдилейн вылила содержимое флакончика прямо в открытую рану на боку отца. Динаэль вздрогнул всем телом. Эди, и без того, бледная от волнения, пошатнулась. Марк смог поддержать её плечом. Но девушка справилась с собой.

— Всё, — тихо сказала она, — теперь можно…

Дерер наложил первый шов. Динаэль сжал рукой простыню на операционном столе.

— Слава Богу, — прошептал Дерер, на лбу которого только теперь, Эдилейн заметила испарину. — Ваше противоядие, мисс, подействовало.

Динаэль открыл глаза.

— Друг мой, — проговорил профессор, — мне придётся ещё наложить швы.

— Спасибо, Майкл, — слегка улыбнулся Дин. — Я потерплю. Честно… И… я — твой должник.

Дерер усмехнулся.

— Не столько мой, сколько свой, — сказал он. — У тебя отважная дочь.

— 61 —

Как только Эдилейн поняла, что её присутствие в операционной более не является необходимостью, она вдруг почувствовала ужасную слабость. Эди медленно повернулась и тихонько пошла к двери. Её пошатывало, и она не хотела напугать этим отца.

Дерер аккуратно накладывал швы. Динаэль сжимал края простыни, но сегодня ему было легче переносить боль: холод, которым он сковал яд, не только стал предметом внутренней радости, ибо Дину удалось-таки то, на что он почти не надеялся, но и послужил местной анестезией.

Марк, заметив исчезновение Эдилейн, бесшумно вышел вслед за ней.

— 62 —

Девушка сидела на подоконнике у открытого окна и жадно вдыхала свежий вечерний воздух. На щеках Эди уже слегка играл румянец, глаза смотрели в темнеющее небо, взор был усталым, но счастливым.

— С вами всё в порядке? — негромко спросил Марк, подойдя к Эдилейн.

— Да. Спасибо, — улыбнувшись, ответила она. — Просто я совсем не склонна к медицине… И испугалась сильно, если честно признаться.

— Мне остаться с вами? — всё же уточнил Марк.

— Что вы! — воскликнула девушка. — Теперь точно хорошо… Потому что папе уже лучше…