Легенда о Маат

Я сверкнул улыбкой и, глядя Маат в глаза, выбил окно очередной машины. Из подъездов ещё никто не вышел, но на нас уже смотрели с балконов. Отлично. Нужно было всего лишь привлечь внимание. Желательно не полиции, а одного конкретного старика и его немного странной жены-кошки.

– Объяснись! – следуя за мной по битому стеклу, махала руками и причитала Маат. – Кого чёрта? Зачем ты это делаешь?!

Дверь запиликала, и из подъезда выбежал лысый старик в домашних штанах. Потом ещё один и ещё. Целая футбольная команда. Ни в ком из них я не узнавал Чарли Робинса и на секунду, пока эта свора разъярённых стариков двигалась на нас, подумал, что действительно окончательно свихнулся.

Но потом Маат вдруг резко развернулась и замерла. Чёрные, ещё влажные кудри всколыхнул лёгкий парижский ветер. Я залюбовался тем, как медленно маленькие мурашки выступили на её бронзовой коже, как она вдохнула полной грудью и, не выдохнув, бросилась вперёд.

Пакеты с продуктами выпали из рук Мираксес. Я увидел, каким округлым стал её рот за секунду до того, как Маат снесла её с ног, а Чарли Робинс, опустив пакеты, с грустью уставился на свою машину.

– Привет, Габриэль, – сказал он, потирая затылок.

Через полчаса, сразу после того, как мне пришлось пообещать десятерым пострадавшим, что переведу им деньги за порчу их авто, мы сидели на кухне небольшой, но уютной квартиры, в которой теперь ютилась новоиспечённая чета Робинсов: Кэйтлин и Чарли.

Чарли не знал, что это я убил его сына, поэтому позволил мне воспользоваться душем и даже выдал свою новую рубашку.

– …твою мать! – воскликнула Мираксес, когда я вернулся на кухню. Сатет уплетала нечто странной формы и запаха, пока Чарли заваривал чай. Маат, переодевшись в простую белую футболку и домашние шорты, завязала волосы в объёмный пучок и, вжимаясь подбородком в согнутое колено, с печальной улыбкой любовалась Мираксес.

Потрепав Сатет по волосам, под всеобщим вниманием я опустился на табуретку рядом с Маат и, протянув руку, покрыл её ладонь своей.

– Исида – твоя мать? А Гор хотел засунуть её в твоё тело? – прокашлявшись, вернулась к разговору Мираксес.

– Чай? Кофе? – спросил Чарли, гремя посудой и шаркая тапочками. – То же что и Сатет?

– Это блинчики с курицей и тунцом в соусе бешамель, муж мой! – крикнула ему вдогонку Мираксес, и мы с Маат одновременно хрюкнули от сдерживаемого смеха, а Сатет, услышав странный перечень содержимого своей тарелки, резко лишилась аппетита.

Чарли почти не изменился с нашей последней встречи семь лет назад. Мираксес уже успела поведать, что он бросил психотерапию, ушёл на пенсию и теперь подрабатывал сторожем, а она сама вернулась в образование и устроилась помощницей учителя младших классов. Чарли не хотел иметь ничего общего с внушительной суммой, которую Александр получил после продажи Ока. Все средства были переведены на сберегательный счёт Каса. Счастье Мираксес и Чарли было простым и хрупким, и я видел, что Маат тоже размышляла об этом.

– Странно, что ты ничего не увидела, – вскинув брови, сказал я.

– Думаю, что дело в расстоянии или в том, что Мираксес приняла решение идти своим путём по жизни, – ответила Маат, прижимаясь щекой к острому колену и рассматривая меня.

В глазах Мираксес сверкнула глубокая печаль. Маат нахмурилась, и я понял, что они разговаривали при помощи мыслей. Когда по щекам Мираксес потекли слёзы, Маат качнулась в её сторону и крепко обняла:

– Всё хорошо, я понимаю, почему ты так поступила. Я бы сделала точно так же.

Чарли поставил на стол ещё одну тарелку с едой и разлил по кружкам чай. Усевшись, он бросил на меня прищуренный взгляд и без злобы, скорее с насмешкой над самим собой, сказал:

– Всегда знал, что с тобой что-то не так. Но чтобы ты бог, – он поморщился, – это, конечно, изменило всю мою жизнь.

– Просто бог, ничего особенного, – за меня ответила Сатет.

Чарли посмотрел на неё, тепло улыбнулся, а над его верхней губой смешливо задрожали усики.

– Жаль. Вы опоздали на пару недель. Кас совсем недавно улетел в Нью-Йорк.

– Готовится к вступительным, – оттирая слюни Маат со щеки, гордо добавила Мираксес. – Будет поступать на археолога в Гарвард.

Я тактично промолчал и прочистил горло. Заметив это, Мираксес быстро вернулась к недавней теме разговора.

– Это было как… Меня словно пронзило светом, заполнившим собой все недостающие элементы памяти. Я чувствовала такую невероятную силу, но она была не моей, а лишь протекала через. – Маат постукивала пальцем по столу. – Он рассказал мне… Источник рассказал мне всё – даже то, чем это закончится. Поведал о том, что… – Она глянула на меня исподлобья, а потом перевела взгляд на замершую в нервном ожидании Мираксес. – Это правда. Я действительно хотела воскресить своего отца. Слиться с ним в одну ипостась. Я хотела, чтобы он вернулся, думала, что не справлюсь сама, что только он может взять реванш и навести порядок. Всё случилось из-за меня. Абсолютно всё.

– Это не так, – соврал я и быстро посмотрел на дочь. Не хотел, чтобы она участвовала в этом. – Принцесса, пожалуйста, можешь ли ты пока побыть в другой комнате?