Легенда о Маат

Я дрожала от ярости, дёргая рукой в надежде зарядить Габриэлю по лицу, но он держал крепко. Так крепко, что рука онемела, а на запястье, под его пальцами, проступали то красные, то белые следы.

Джанна подошла ко мне из-за спины. Прищурившись, я разглядела в её руках нож и железный кубок. Нагая, с ниспадающими по спине и груди чёрными волосами, она немного дрожала, но не так, как я. Она казалась воодушевлённой, преданно глядя на меня округлившимися, стеклянными от слёз глазами.

Габриэль отступил, без особого интереса осмотрев оголённую грудь девушки и её плоский живот. Джанна была ослепительно красивой, утончённой и стройной. Рядом с ней я была похожа на жабу, но взгляд Габриэля говорил о другом: когда он перевёл взгляд на меня, его глаза заблестели.

– Ты готова?

– Нет, – буркнула я. Я не была готова.

Его это не волновало. Снова посмотрев на Джанну, он протянул в её сторону развёрнутую руку и поманил к себе. Вложив в его ладонь кинжал, девушка подошла ближе, повернулась спиной и прижалась к его груди.

Я сглотнула. Атмосфера хаоса, в которой мы погрязли после шуточного покушения, вдруг резко испарилась, и на смену ей пришла мрачная тяжесть.

Джанна умрёт. Я знала об этом. Её хладный труп, как и труп Александра Робинса, упадёт мне под ноги. Жизнь, бурлящая в её венах, пройдёт сквозь меня, поможет насытиться, наполниться.

Два последних раза, поглощая души людей, я была почти без сознания. То, что произойдёт в этом зале, оставалось для меня загадкой. Тёмной, кровавой загадкой, от которой тело покрылось мурашками и скрутило желудок.

Глаза ещё мгновение назад веселящегося Габриэля потемнели. Его огромная рука легла на часто вздымающийся от волнения живот Джанны. Когда он прижался губами к впадинке между шеей и плечом девушки, меня захлестнуло отвращением. Это было так интимно, так эротично. Он целовал другую женщину, водил языком и носом по её коже. Рот Джанны приоткрылся, как приоткрывался мой, когда я возбуждалась.

– Она вкусная, – устремив взгляд полностью почерневших глаз на меня, хрипло прошептал Габриэль.

Ничего не ответив, я развернулась с единственным желанием покинуть комнату, но, услышав негромкий вскрик, а следом за ним оглушающий звук булькающей крови, остановилась у самых дверей и обернулась.

Габриэль держал Джанну так, чтобы она не упала, пока из порезанных запястий девушки рекой текла кровь, наполняя поставленный на пол кубок. Проливаясь, она пачкала пол и белое полотенце на бёдрах мужчины.

Подняв руку, на которую попала кровь, Габриэль оставил красные следы на шее Джанны. Она улыбалась. Чёртова идиотка, что пахла как рай. Этот запах ускользающей из юного тела жизни… Жизни, конечная цель которой заключалась в том, чтобы осесть пеплом на моих губах.

Животный инстинкт перевернул моё нутро вверх дном. Буквально. Казалось, словно кто-то подвесил меня за ноги к потолку и к голове прилила вся кровь. Усилились обоняние, слух.

Уловив изменение в моём взгляде, Габриэль тряхнул Джанну, но вместо вскрика послышался стон. Она посмотрела на свои руки и засмеялась так заливисто, так громко, что я оглохла. Звук её голоса, перешедшего в хрип, вцепился в меня и стал душить. Я не ведала, что творила, медленным шагом возвращаясь обратно в центр зала.

По углам подрагивал огонь. Разлитое под ногами молоко становилось розовым. Я шлёпала босыми ступнями и пристально наблюдала за тем, как кровь девушки наполняла кубок, а сама она медленно умирала в руках Габриэля. Когда я подошла к ним, она уже не могла стоять и навалилась на мужчину. Её глаза закатились, а дыхание стало тяжёлым. И чем хуже ей было, тем резче я ощущала вкус и запах её жизни.

– Что происходит?

В бездне, разлившейся в чёрных глазах Габриэля, отражалось моё безумие: зрачки расширились, щёки покраснели, спутанные на голове волосы и до крови разодранные зубами губы.

– Таков ритуал, госпожа. – «Госпожа» от Габриэля прозвучало ошеломляюще сексуально. – Перед смертью человек не боится, а мы забираем его жизнь не грубой силой, а в то короткое мгновение, когда она сама покидает его тело. Так мы берём всё, что нам положено, а не вырываем жалкие крупицы.

– Ей больно?

Испачканные в уголках кровью губы Габриэля расплылись в дурманящей мой разум улыбке.

– Она счастлива. Анубис позаботился об этом.

– И что мне делать?

– Возьми кубок.

Мне почему-то не хотелось спрашивать зачем. Облившись горячей тёмно-красной кровью, я приподняла кубок на уровне груди и вгляделась в собственное отражение. Безумие. Чистейшее. Порочное.

– Попробуй. Попробуй, какая она на вкус, – почти промурлыкал Габриэль.

В ушах загудело, а желудок предательски заурчал. Ему нравилось, чем пахло. Ему хотелось попробовать. Мне хотелось попробовать. Но это было безумной идеей. Там, где мои губы сомкнулись вокруг края кубка, пролегала тонкая грань. Переступив её, я не найду пути назад.

На вкус кровь была солёной. Сперва стало неприятно и захотелось сплюнуть, но очень скоро тёплая, вязкая жидкость обволокла горло, стекла в желудок, устроив там настоящий фурор.

– Она почти умерла.