Легенда о Маат

Я могла закинуть кольцо к куче других украшений, которые, по словам Бастет, мне полагалось носить. Я могла пересилить страх и вернуться к Анубису с вопросом. Могла найти Габриэля, и этот вариант показался мне самым притягательным. Но кольцо решило иначе.

Покои были разделены на три части: ванная комната, кровать и «гостиная», отделённая от кровати длинной перегородкой. Обычно я ела прямо в постели, поэтому редко заходила в ту часть, из которой послышался громкий скрежет, напоминающий тот, что издавали открывающиеся каменные двери.

Мираксес заворочалась, сонно ругнулась и скинула на пол подушку. Я сделала шаг в её сторону с надеждой, что мне просто показалось, но звук повторился, на этот раз громче. Мираксес резко села и уставилась на меня заспанным, но, без сомнений, злобным взглядом.

– Ты так громко ходишь, – возмутилась она.

– Это не я.

Убедившись, что я стою на месте, а громкий звук только усиливается, Мираксес прищурила глаза и повернула голову в сторону ширмы.

– Это оттуда.

– Я в курсе, – с недоверием посмотрев туда же, выдохнула я.

– Посмотришь?

– Вообще-то не горю желанием. Может быть, ты?

Пол под ногами завибрировал. Мираксес скатилась с кровати, схватила меня за руку и решительно потащила туда, куда идти совсем не хотелось. Впрочем, храбрость моей хранительницы улетучилась так же быстро, как и возникла: толкнув меня вперёд, Мираксес отступила. Мы могли бы подраться за место под солнцем, но я лишилась дара речи и сил, когда из образовавшегося в стене прохода повеяло могильным холодом.

– Ай! – Я разжала кулак и стряхнула раскалённое кольцо. С характерным звуком оно покатилось вперёд и исчезло во тьме.

– Там лестница, – выглянув из-за моего плеча, прокомментировала Мираксес.

– Это не значит, что нам следует по ней спускаться. – Я скрестила руки на груди.

– По-твоему, таинственная лестница появилась, чтобы мы просто посмотрели на неё и легли спать?

Я качнула головой.

– Да, именно так. Пойдём спать?

– Дух приключений?

– Во мне он отсутствует, Мир. Моя жизнь – одно сплошное смертельное приключение. Можно хотя бы позволить себе не спускаться в чёрные подвалы?

– Можем позвать Дориана, Вивиан… Габриэля, на крайний случай.

– Или можем придвинуть сюда шкаф и пойти в постель, – настаивала я, старательно изображая скуку и безразличие к чёрной дыре. На самом же деле внутри меня всё сжималось от ужаса лишь от мысли, что мы попробуем спуститься.

Почему я была единственной, кому Анубис позволил жить по соседству с ним? Почему я была уверена в том, что случившееся дерьмо – то есть открывшийся потайной проход – было связано не с Дуатом, а с ним, с Анубисом? И, что самое главное, почему я так боялась того, кто обращался со мной как с родной сестрой и был готов защитить даже ценой собственной жизни?

Я не хотела знать, какие смертельные тайны кроются в стенах дворца, пускай и существовал шанс того, что там, внизу, в этой темноте, стоит унитаз с опцией слива, которой так не хватало на золотом горшке.

У Мираксес, в которой прорезалась тяга к приключениям, было другое мнение на этот счёт. Сняв со стены свечу, она вытянула вверх руку и толкнула меня вперёд, прямо в могильный мрак и холод.

– Мы пожалеем об этом, – промычала я и шумно сглотнула.

– Мы же бессмертные, – бодрым тоном напомнила она.

– Тогда иди первой!

– Я сразу за тобой!

К счастью для моего покалеченного жизнью тела, ступеньки вниз оказались низкими и длинными. Опираясь рукой о холодную каменную стену, я сделала шаг, но нога соскользнула и проехала вниз. Удалось отделаться лишь лёгким испугом.

– А если нас тут закроет с обратной стороны?

– Кто-нибудь нас найдёт, – напирала Мираксес, вынуждая меня спускаться вниз.

В том, что кто-нибудь меня найдёт, я не сомневалась. Быть стратегически важным оружием порой полезная характеристика. Можно не волноваться, что про тебя забудут или не заметят твоего исчезновения.

Чем глубже мы спускались, тем холоднее становилось. Я стала вести подсчёт, но на сотой ступеньке по-прежнему не было и намёка на то, что коридор имеет логическое завершение.

Может быть, мы и были бессмертными, но никто ещё не отменял существование вероятности провести вечность в холодном подвале. Страх перед замкнутыми тёмными помещениями принадлежал маленькой Маат. Она провела в заточении большую часть детства, до появления в её жизни Бастет и Габриэля, не ведала ни любви, ни дружбы. Маленькая Маат знала лишь холод и мрак, в который я, лишённая способности учиться на ошибках, так стремилась погрузиться.

На каменных стенах плясали тени, что откидывал огонь свечи в руках Мираксес.

В самом низу наконец показался свет. Это было и хорошо и плохо, но не то чтобы у нас было много вариантов выбора. Вообще-то его вообще не было. Ещё немного, и «выбор», и все прилагающиеся к нему синонимы за ненадобностью потеряют свою актуальность в словаре обычно используемых мною слов.

Неуверенно шлёпая босыми ногами и прижимая к груди руки, я первой вошла в тускло освещённое помещение с низким потолком. Я с трудом уместилась там в полный рост.