Легенда о Маат

Зачерпнув воды в руку, Аментет стала умывать моё лицо. Кожа на её ладони была мягкой, бархатистой. Если бы она не вложила в этот манёвр намерение причинить боль, её прикосновение могло бы показаться мне приятным.

– Мне надо увидеть Анубиса и Габриэля, – дрожащим голосом взмолилась я.

Аментет приказала выйти из ванной, позорно выставив голышом за дверь. Обхватив грудь рукой, розовой водой капая на красный ковёр, я наблюдала за тем, как она рылась в шкафу.

– Тебе надо заткнуться, – выудив из кучи вещей подаренное Бастет чёрное платье с топом из блестящей тафты и юбкой из прозрачного шифона, Аментет швырнула его на пол и выдохнула так, словно устала со мной возиться.

Я подобрала одежду и быстро оделась, чувствуя, как нелепо в данной ситуации платье сжимает грудь, приподнимая её вверх.

– Тощее тельце, – без стеснения разглядывая меня, комментировала Аментет.

И когда я успела стать тощей?

– Ты такая низкая.

У меня покраснели щёки от вспышки пока ещё сдерживаемого раздражения.

– Что это у тебя с ногами?

Задрав платье, я посмотрела на торчащую из разреза ногу.

– Это целлюлит.

Аментет вопросительно выгнула левую бровь. Несмотря на хороший аппетит и явное отсутствие в пределах дворца тренажёрного зала, её тело было настоящим произведением искусства: ровная бронзовая кожа без единого изъяна, упругая задница, приличных размеров грудь с острыми, проглядывающими из-под одежды сосками, и волосы. Боги! Носить такую длину без секущихся кончиков – преступление в мире людей!

Я не стала объяснять ей, с чем боролись современные человеческие женщины помимо кредитов, детей и попыток найти себе место в патриархальном мире. Пока боги, движимые амбициями, страхами и уверенностью в собственном превосходстве и величии, боролись за власть, люди жили свои маленькие жизни, и целлюлитные ляжки зачастую были наименьшей из проблем.

– Что дальше? – спросила я.

Меня не особо волновал ответ, который, облизав пухлые губы, планировала озвучить Аментет. Что бы она ни сказала, ей не удастся запереть или удержать меня. Я выйду из этой комнаты следом за ней и найду Габриэля, а потом, если высказанное Аментет предположение о дальнейшем развитии событий не окажется шуткой, пойду к Гору и буду готова поставить на кон всё, потому что всё по-прежнему было ничем в сравнении с жизнью Габриэля.

– Ты…

Мы обе планировали помешать другу, но помешали нам. Полный ужаса вопль глухим эхом донёсся откуда-то из недр дворца. Просочившись через каменные стены, он смешался с громким стуком моего сердца и изумлением осел на лице Аментет.

Пара чёрных глаз метнулась к изгороди, разделяющей зону с постелью и ту, зайдя в которую в последний раз, я оказалась в туннелях из скелетов.

– Боги!

Я скривилась от того, какими шумными были её мысли. Но причиной, по которой я оказалась у входа в туннели позже, чем Аментет, был не ступор от непривычности присутствия чужих мыслей в голове – я запуталась в длинном подоле грёбаного платья. Магическим образом удержав равновесие и ругнувшись себе под нос, я приподняла юбку и с громким топотом помчалась к месту происшествия.

Мираксес стояла в проходе с лицом покойника. Её всю трясло, а по лбу и шее тёк пот. Скорее всего, она бежала по лестнице. Я насчитала семьсот ступенек, когда шла вниз.

Подъём, особенно бегом, был явно не самым приятным занятием.

Аментет странно перекосило. На саму Мираксес ей было наплевать, её волновало то, откуда последняя вылезла.

– Огромная… огромная т-тварь, – заикаясь, прошептала Мираксес.

Я подбежала к ней и попыталась обнять, но испуганно отпрянула: кожа хранительницы была холоднее льда.

– Что там? – недоумевала Аментет, неуверенно заглядывая в темноту.

– Как будто ты не в курсе, – фыркнула я и вновь обхватила Мираксес руками, чтобы согреть её. Она не просто не противилась – она не реагировала, словно не видела ни меня, ни Аментет, продолжая бормотать:

– Огромная, огромная тварь…

– Не в курсе чего? – непонимающе спросила Аментет.

– Я видела тебя и Анубиса там.

Колени Мираксес подкосились, и она упала. Не выдержав втрое увеличившийся вес её тела, следом за ней, пытаясь согреть в объятиях, вниз рухнула я.

– Где «там»? В этой части дворца всего две комнаты: твоя и Анубиса. Это проход в его спальню?

Надрыв в голосе девушки показался мне искренним, и я не стала манипулировать информацией. Я была сосредоточена на Мираксес, на том, что она бормотала, понемногу согреваясь.

– Это не проход в его спальню. Это спуск в туннели, сделанные из человеческих костей.

Ногти Мираксес впились в мои запястья, погрузившись в кожу так глубоко, что из маленьких порезов стала сочиться кровь.

– Апофис…

Аментет замерла, словно каменное изваяние.

– Апофис, – повторила Мираксес и, наконец, посмотрела мне в глаза, издав что-то среднее между рыданием и криком.

– О чём она? – нахмурившись, спросила я.

– О твари, осушающей Нил. Об огромном змее, живущем в скалах, там, где Нил берёт своё начало.