Легенда о Маат

Аментет упала на колени рядом с нами. С момента возвращения в Дуат я впервые увидела то, что пряталось под маской главной суки трёх измерений. Она была напугана, и весь яд и ненависть ко мне растворились в этом страхе.

– Что эта тварь делает во дворце, Мир? – испуганно прошептала я.

– Люди, – заикаясь, ответила Мираксес. – Там было несколько десятков живых людей. Он сожрал их всех прямо на моих глазах. Я убежала до того, как он решил бы обглодать до самых костей и меня.

– Ты бы не убежала от него, реши он убить тебя. Он отпустил, – прошептала Аментет. – Или ему приказали отпустить, ведь своего сознания у этого чудовища нет. Он связан со своим хозяином, подчиняется его воле.

– И кто же его хозяин?

– Мы всегда думали, что Кахар…

– Бог, отрёкшийся от пантеона? Тот, что ушёл в скалы?

– Да… Но если Апофис живёт во дворце, его хозяин кто-то другой, – размышляла Аментет, от нервов заламывая кисти рук.

– И кому же это может быть выгодно?

– Не знаю. Знаю лишь, что яд Апофиса способен причинить богу настолько сильную боль, что он будет мучиться достаточно долго… – Аментет не смогла скрыть дрожь в голосе. – Достаточно долго для того, чтобы молить о смерти. Я знаю об этом, потому что такое наказание постигло моих родителей, когда они попытались захватить власть над Оком.

– Анубис?

– Нет. Не верю, что он. Яд этой твари убил не только наших с Акером родителей, но и его… Так погибла его супруга. Не спрашивай, я ничего о ней не знаю. Она умерла задолго до нашего с тобой рождения.

Мираксес всхлипнула и прижалась ко мне. Я положила подбородок на её голову, осторожно убаюкивая трясущееся тело в объятиях. Аментет сидела рядом и растерянным взглядом блуждала то по моему лицу, то по полу, ведущему в подземелье.

Между нами воцарилось хрупкое перемирие, но я бы желала, чтобы причиной был не страх перед огромной смертоносной тварью. Было бы здорово, если бы нам удалось примириться за чашечкой горячего чая при совершенно других обстоятельствах. Было бы…

Слишком взбудораженные и перепуганные, мы втроём одновременно вскрикнули: со стороны, в которой находилась моя постель и главный, до этого дня единственный вход и выход, кто-то приближался.

– Габриэль, – коротко прошептала Вивиан и приложила одну руку к груди. – Габриэль отправляется в высший мир посланником доброй воли.

XVIII

Поздно. Понятие, которое, как мне казалось, не существовало в Дуате, обрушилось на меня кровавым дождём. К тому моменту, как я, Аментет, Мираксес и Вивиан прибыли в тронный зал, было уже поздно.

– Где он? – Я не хотела плакать, но голос предательски задрожал и сорвался на всхлип.

– В высшем мире, у своего отца. – Сложив руки за спиной, Анубис стоял рядом с троном. Холодный взгляд чёрных глаз, обращённых к пустыне, пристально за чем-то следил.

– Отправьте меня, – вдруг выпалила Вивиан. – Пока ещё не поздно, отправьте меня вместо него.

Я подавилась её словами. Вивиан не разговаривала с нами, пока мы шли в тронный зал. Даже не смотрела на меня, в то время как Аментет и Мираксес не замолкали ни на секунду, высказывая предположения и делая предложения. То, что творилось в душе и мыслях Вивиан, то, почему выражение её лица было таким спокойным, оставалось пугающей загадкой. До этой секунды.

– Нет! Это я должна отправиться вместо него, не ты.

Вивиан стиснула зубы и сделала шаг в сторону Анубиса, показательно оставив меня, Аментет и Мираксес позади.

– Господин, – прошептала она, – я хочу отдать свою жизнь за своего господина.

Внутри меня всё рухнуло. Руки, рефлекторно тянущиеся в сторону девушки, чтобы в случае чего попытаться остановить, опустились вниз.

Господин. Вивиан и Дориан никогда не называли Габриэля титулом, подчёркивающим его доминирующий статус. Они были друзьями, более близкими, чем я и Габриэль. Нас связывали сотни лет, их – тысячи.

Анубис повернул голову и посмотрел на Вивиан так, как посмотрел бы на неё её господин. Его взгляд, подчеркнувший её положение, прошёлся холодом по моей коже.

– Он оценит твою преданность, хранительница, если вернётся из этого путешествия живым.

– Если? – с трудом двигая онемевшими губами, промямлила я.

Подтвердив свои слова кивком, Анубис вернулся к созерцанию, напоследок добавив:

– Даже не думай вызываться вместо него. Этого не случится. Когда попытаешься сбежать, чтобы отправиться спасать его, что даже звучит глупо, я запру тебя в комнате, как в прошлый раз.

«Когда», «если» – предлоги, способные менять не только суть, но и жизни. Выживание Габриэля ставилось под сомнение. Если он выживет. Когда я отправлюсь за ним, чтобы спасти. Я бы хотела, чтобы это звучало иначе.

– Возвращайся в свою комнату, Маат. Мы скоро вернёмся к тренировкам. Аментет, останься.

О Вивиан и Мираксес не было сказано ни слова. Для Анубиса они были никем, блёклыми тенями позади своих господ.

– Я отправлюсь за ним в любом случае, – натянуто вежливо процедила Вивиан.

– Не в праве тебя задерживать, – послышалось в ответ.

– Вив…