Легенды крови и времени

И теперь в танцевальном зале Фрейи Фиби усердно вращала пальцами ног, растягивала свои вампирские конечности и давала телу ощутимую нагрузку. После полутора часов упорядоченных движений в сочетании с грандиозными жете и серией возбуждающих фуэте, она чувствовала приятное расслабление и боль в мышцах. Через несколько минут все болевые ощущения проходили.

– А вы делаете успехи, мадемуазель, – сказала мадам Елена. – Правда, синхронизация движений у вас по-прежнему никуда не годится. Пожалуйста, запомните: поворот нужно начинать с уровня бедер, а не с коленей, иначе вы сломаете себе ноги.

– Да, мадам.

Фиби не хотелось, чтобы эти занятия вдруг прекратились, и потому она соглашалась с каждым словом мадам Елены.

Она простилась с мадам Еленой и Дмитрием в сумраке холла, куда не попадал солнечный свет. Но после полутора часов кружений среди зеркал и постоянных бликов у Фиби заболела голова, и она поспешила надеть темные очки.

– Как прошел твой урок? – спросила Фрейя.

– Замечательно, – ответила Фиби, просматривая свежую почту на столике. – Писем для нее не было и не будет, пока не пройдет девяносто дней. – А где Мириам?

– В Сорбонне, на конференции, – ответила Фрейя, не желая вдаваться в подробности.

Она взяла Фиби за руку, и обе направились в комнату, которая с недавних пор принадлежала Фиби и тоже выходила в сад.

Фрейя считала, что у каждой вампирши, помимо будуара, где она спит, моется и принимает интимных гостей, должно быть личное пространство. Почти круглосуточное бодрствование требовало постоянных занятий, которые направляли бы повседневную жизнь и упорядочивали время, придавая ему смысл и значимость. По настоянию Фрейи Фиби заняла старую утреннюю гостиную, которая теперь называлась кабинетом Фиби, и перенесла туда свои любимые вещи, собранные по всему дому. Туда перекочевала римская ваза из холла и замечательное полотно Ренуара, напоминавшее Фиби о прекрасных днях, проведенных с Маркусом. Картина была нежной и чувственной, а темноволосая женщина, собирающая фрукты, имела некоторое сходство с Фиби.

– О, да ты закончила картину! – воскликнула Фрейя, взглянув на мольберт с холстом.

– Не совсем. – Фиби придирчиво оглядела свое произведение. – Нужно еще поработать над фоном. Да и свет слишком силен.

– По-твоему, весь свет слишком силен. Однако он притягивает тебя и в творчестве, и в жизни. Знаешь, это очень здорово, – сказала Фрейя, вглядываясь в холст.

Как и балет, живопись была еще одним увлечением детства, к которому Фиби с радостью вернулась.

– То, что я изучаю сейчас на практике, окажет мне огромную помощь, когда я вернусь на работу. – Фиби наклоняла голову, рассматривая картину под разными углами.

– Фиби, ты же прекрасно знаешь, что никогда не вернешься на работу в «Сотбис», – печально вздохнула Фрейя.

– Это вы так говорите. А я намерена заниматься не только живописью и танцами, но и еще чем-то, иначе я просто свихнусь, – заявила Фиби. – В отличие от тебя, Фрейя, меня не растили принцессой.

– Мы найдем тебе и другие достойные занятия, – пообещала Фрейя. – Они заполнят твое время. Ты можешь строить школы, служить в полиции, заботиться о вдовах. Я занимаюсь всем этим, благодаря чему ощущаю свою полезность.

– Сомневаюсь, что я пригодна для службы в полиции, – усмехнулась Фиби.

Тетка Маркуса с каждым днем вызывала у нее все больше восхищения.

– Недавно ты говорила, что забыла, как делается плие. Ты же не знаешь, куда жизненный путь тебя приведет.

– Конечно, я всегда могу взяться за составление каталога коллекции Болдуина, – ответила Фиби. – Я уж не говорю об инвентаризации Пикеринг-Плейса и Сет-Тура.

– Не откажусь, если затем ты составишь каталог всего, что собрано у меня. И непременно полазай по дому Мэтью в Амстердаме. Чердак там полон старинных полотен с изображением белых мужчин в кружевных жабо. От них самих поди и праха не осталось.

Побывав в Олд-Лодже и увидев, что бесценные полотна хранятся в туалете, Фиби уже не удивлялась варварскому обращению Мэтью с предметами искусства.

– Но ты, дорогуша, должна делать нечто большее, чем охота за сокровищами, – предупредила ее Фрейя. – Ты не можешь спасти мир и всех, кто живет на земле. Но ты должна найти способ что-то изменить в этом мире. Потому-то в нем и существуют вампиры. Так всегда говорил мой отец.

Глава 34 Миг жизни краток

16 июля

Мы заканчивали мыть близнецов, когда в комнату влетел Маркус. За ним следовала встревоженная Марта.

– Эдвард Тейлор в больнице! – сообщил Маркус. – По словам Фрейи, у него инфаркт. Подробностей она не сообщила. Даже не сказала, в какой он больнице.

Мэтью передал Маркусу полотенце, которым вытирал Филиппа, и полез за мобильником.

– Мириам? – спросил он, даже не поздоровавшись, и включил громкую связь.

– Я не уследила. Фрейя не должна была звонить Маркусу, – послышался недовольный голос Мириам.

– В какой больнице Эдвард? – спросил Мэтью.

– В Сальпетриере. Ближайшая к их отелю.

– В каком он состоянии? – задал новый вопрос Мэтью, но Мириам молчала. – Мириам, я спросил про его состояние.