Легенды о любви и дружбе

Тех ценностей ни сосчитать нельзя,

Ни в сновиденьях увидать нельзя...

Но, зрелищем пресыщен* наконец, Фархад заметил в стороне ларец.

Как чудо это создала земля!

Был дивный ларчик весь из хрусталя,—

Непостижим он, необыден был.

Внутри какой-то образ виден был,

Неясен, смутен, словно был далек,— Неотразимой прелестью он влек.

6 ларце замок — из ста алмазов... Нет! То не ларец — то замок страшных бед!

Ничем не отомкнешь его врата,—

Так эта крепость горя заперта!..

Магическое зеркало! Оно —

Столетьями в хрусталь заключено,

Как в раковину жемчуг,— в том ларце Хранилось у хакана во дворце.

Нет! Словно солнце в сундуке небес, Хранилось это зеркало чудес.

Мудрец его украсить так решил,

Что тайно сзади тайну изложил:

«Вот зеркало, что отражает мир:

Оно зенит покажет и надир,

Его сиянью — солнце лишь пример,

Его создатель — румский Искандер...

Кто зеркало найдет в любой из стран, Тот обретет в нем дивный талисман,

Послужит только раз оно ему,

Но что судьбой указано ему,

Что неизбежно испытает он,

Что скрыто смутной пеленой времен,—

Будь горе или счастье — все равно:

Оно явиться в зеркале должно.

Но зеркало заключено в ларец.

Его открыть решится лишь храбрец,

Кто муки духа может побороть,

Не устрашась обречь на муки плоть...

Есть мудростью венчанная страна, Зовется в мире Грецией она.

Но и мудрейший среди греков грек — Лишь прах своей страны, лишь человек.

Ты должен, человек, туда пойти.

Знай, встретишь ты препятствия в пути.

Три перехода трудных совершив, Препятствия на каждом сокрушив,

Сверши последний переход, герой: Остановясь перед большой горой,

Пещеру обнаружишь в ней: она,

Как ночь разлуки черная, черна.

В пещере той живет Сократ-мудрец.

Он, как Букрат, велик, стократ мудрец!

Войдешь в пещеру. Если старец жив,

Утешит он тебя, благословив.

А если грек премудрый мертв уже,

Ты к вечной обратись его душе —

И узел затруднений всех твоих Премудрый дух развяжет в тот же миг...»

Вот что прочел взволнованный Фархад:

Застыл, как очарованный, Фархад.

И он с тех пор забыл питье, еду,

Одною думой жил он, как в бреду...

Хакан в литавры бить велел. Гонцы Несутся по стране во все концы —

Войскам китайским объявляют сбор,

Войска идут, спешат... С тех самых пор

Как купол древнего монастыря,

Кружась, накрыл и сушу и моря,

Никто столь многочисленную рать Не пробовал и не мечтал собрать...

Намного их опережала весть,

Народы им оказывали честь:

Не как врагов встречали — как гостей,

Вручали им ключи от крепостей.

Полгода длился их поход, и вот Уже пред ними Греция встает.

[После великих подвигов, совершенных с помощью греческих мудрецов, Фархад находит Сократа, и тот говорит ему:]

«Свой дух и плоть к страданьям приготовь: Великую познаешь ты любовь.

Тысячелетье уж прошло с тех пор,

Как сам себя обрек я на затвор,

Я горячо судьбу благодарю,

Что наконец с тобою говорю.

Ведь ждал все дни и ночи я тебя:

Вот вижу я воочию тебя!

Мой час пришел — я в вечность ухожу, Послушай, сын мой, что тебе скажу:

Знай, этот мир для праведных людей — Узилище и торжество скорбей...

Тот, кто от «я» отрекся, только тот К спасению дорогу обретет.

Дороги же к спасенью нет иной, Помимо жертвенной любви земной.

Любовь печалью иссушает плоть,

В сухую щепку превращает плоть.

А лишь коснется, пламенно-светла,—

И вспыхнет щепка, и сгорит дотла.

Тебе любовь земная предстоит,

Которая тебя испепелит.

Ее не сможешь ты преобороть;

Ты обречен предать страданьям плоть.

Отвержен будешь, одинок и сир,

Но озаришь своей любовью мир.

Слух о тебе до дальних стран дойдет, Он до южан и северян дойдет.

Твоей любви прекрасная печаль Затопит и девятой сферы даль.

Твоя любовь, страданьем велика, Преданьями пройдет и сквозь века.

Где б ни были влюбленные — для них Священным станет прах путей твоих.

Забудет мир о всех богатырях,

О кесарях, хаканах и царях.

Но о Фархаде будут вновь и вновь Народы петь, превознося любовь!..

Когда вернешься в свой родной Китай, Ты свойство талисмана испытай,—

Открой ларец — и в зеркало смотри:

Что скрыл художник у него внутри,

Проступит на поверхность. Ты узришь Ту, от кого ты вспыхнешь и сгоришь...

Любовь тебя пленит навек. Но знай:

Как ни страдай в плену, как ни стенай,

Но кто такой любовью жил хоть миг — Могущественней тысячи владык!..»

Фархад унять волнения не мог,

Едва переступив родной порог,

Он, удержать не в силах чувств своих, Потребовал ключи от кладовых:

Свою мечту увидит он теперь! Сокровищницы распахнул он дверь,—

И вот ларец в его руках... о нет,

Скажи: вместилище ста тысяч бед!..

Царевич всё же отомкнул замок И зеркало из ларчика извлек...

Он увидал гряду гранитных скал —

Их дикий строй долину замыкал.

И там, на склонах каменной гряды, Людей каких-то видит он ряды.

Они стоят, как будто вышли в бой, Толкуя оживленно меж собой.

Но у людей — ни луков и ни пик,— Кирки в руках: долбят в камнях арык.

Один из них, хоть молод он на вид, Всех возглавляя, сам долбит гранит,

То действует киркою, то теслом, Каменотесным занят ремеслом.

Как он печален! На него, скорбя, Глядит Фархад — и узнает себя!

А в это время из-за острых скал Сюда отряд наездниц прискакал...

Одна была — как шах средь всей толпы Как роза — лоб, ресницы — как шипы...